Мы оба задыхались, когда оторвались друг от друга, мои щёки всё ещё были мокрыми от слёз. Края сна начали расплываться. Воображаемый Грезар и костёр сливались в одно, тьма наступала.
– Твой сон заканчивается, – с болью в голосе произнёс Грезар.
– Нет! – прохрипела я. – Останови его!
Я цеплялась за него, не смея отпустить. Паника поглощала меня, пространство сжималось.
– Я не властен над твоими снами, Мария. Ты знаешь. Будь счастлива. Пообещай. Это твой единственный путь.
Я открыла рот, чтобы возразить, но тьма уже поглотила всё, и Грезар исчез.
Я подскочила на кровати, пот градом катился по лицу. Боль, что была до встречи с ним, теперь стала ещё острее.
– Чёрт! – я ударила кулаками по одеялу, злые слёзы хлынули по щекам.
Будь счастлива, не видь кошмары. Какое же враньё! Если что-то и могло стать причиной кошмаров, так это мысль, что я никогда больше не увижу Грезара.
Моё тело всё ещё дрожало от его прикосновения, несмотря на боль. Проклятье, моё тело и моё сердце! Я была глупой. Заснуть снова? После этого? Ни за что. Адреналин бурлил, грозя поглотить меня, и я знала, что нужно что-то делать.
Я гнала машину на максимальной скорости по темным дорогам Владимирской области, мчась по ночным трассам, окутанным чернильной мглой. После времени, проведенного в Царстве Ночи, темнота стала мне родной. Она обнимала, успокаивала, словно старый друг. Но чёрт возьми, она же была и смертельной ловушкой, когда несешься под сто километров в час! Я отмахнулась от этой мысли, оттеснив её в угол сознания. Адреналин бурлил в крови, и это было круто. Я жаждала этого кайфа, жаждала чего угодно, лишь бы заглушить боль в сердце, которая цеплялась за меня, тянула вниз, топила в своей хватке.
Машину я купила на деньги, вырученные от продажи своей убогой квартиры во Владимире. Старушку «Ладу» тоже продала.
Мой бывший, Кирилл, может, и был козлом, но ещё и глупым – переписал квартиру на меня, когда уходил, думая, что взвалил на меня все долги. Ну да, долги он мне оставил, но никто из нас не думал, что эта халупа чего-то стоит. Я выставила её на продажу в день, когда покинула Двор Грезара. Через три дня она ушла за четыре миллиона рублей сверх начальной цены после торгов между парой местных богачей, решивших прикупить еще одну недвижимость. Оказалось, что обшарпанный шик всё-таки в моде.
Машина стала моим подарком себе по возвращении, несмотря на предостережения сестры Лили, что я разобьюсь и что лучше вложить деньги во что-то разумное. Конечно, я, как обычно, проигнорировала её дельный совет и купила то, что, я знала, хоть на пару часов заглушит эту отчаянную боль в груди.
Я мчалась по шоссе и проселочным дорогам вокруг Владимира, наслаждаясь тишиной и тенями. Единственным звуком был рев мотора. Машина была не новой, купленной с рук, так что никакого мягкого урчания нового двигателя – только злой, хриплый рык. Мне это нравилось. Я тоже была зла. Чёрт, я была в ярости! Мы с машиной составляли отличную команду.
Я проехала мимо указателя на Мосино и сбросила скорость. Гонять по пустым дорогам – одно, а будить весь район в три утра – совсем другое. Мосино – небольшое село, такое же, как сотни других в России. Все друг друга знают, здороваются на улице, а потом сплетничают за спиной. За годы, что я не была здесь, я забыла, как сильно люблю это место.
Я припарковалась у дома, в котором выросла. Он выглядел точно так же, как в моем детстве: уютный домик в русском стиле с бледно-желтыми стенами, зелёной крышей, ухоженным садом и яркими цветами вдоль дорожки.
