Поднявшись по щербатой подъездной лестнице на пятый этаж, Танков приостановился. Сердце его при мысли о предстоящей встрече с преступником заколотилось. Он перевел дыхание и, рассердившись на собственное волнение, с силой вдавил кнопку звонка.
Дверь приоткрыла распаренная женщина в застиранном сатиновом халате и платочке поверх волос. В руке она держала пропитанный маслом нож с прилипшим кусочком котлеты.
– Из милиции! – Танков сунул ей в лицо удостоверение и, грубо отодвинув, протиснулся в прихожую. – Где Вадим?
Прижатая дверью к стене, женщина опасливо смотрела на энергичного молодого человека с красной книжицей.
– Чего отмалчиваетесь? – Танков добавил напору.
– Да его вроде нет дома…
– Что значит вроде? Кто знать должен? – при свете тусклой лампочки Танков наконец разглядел свежее девичье лицо и растерялся: быть матерью пятнадцатилетнего оболтуса она никак не могла. – Слушайте, а кто вы такая?
– Вообще-то соседка, – девушка хмыкнула. – Меня, на всякий случай, Валя зовут. А Катерина Петровна скоро придет со смены. Это мать Вадика. Только в продмаг зайдет и – домой.
Танков туповато затоптался. Он как-то упустил из виду, что существует такой атавизм, как коммунальные квартиры, и к встрече с соседями оказался совершенно не готов.
– Мне бы дождаться, – растерянно промямлил он. – Может, в коридоре посижу?
– А чего в коридоре? – Увидев его замешательство, Валя успокоилась и сразу приняла покровительственный тон. – Вы к нам пока проходите. У нас и подождете.
Не получивший инструкций на этот счет Танков замялся.
– Да проходите смело, – более не церемонясь, она подтолкнула его к ближней комнате. – Когда входная дверь открывается, у нас сразу слышно.
В большой комнате за полированным столом, с угла накрытым скатертью, крепкий пятидесятилетний мужчина в майке увлеченно обгладывал куриную ножку. Он поднял обмазанный жиром подбородок и, скользнув взглядом по Танкову, недоуменно посмотрел на Валю.
– Па, к нам из милиции, – скорбно сообщила та.
– Вот как? – Мужчина начал заторможенно подниматься, вытирая рот и подбородок снятой с колен салфеткой.
– Да прикололась я, пап. Он к Синельниковым пришел, – Валентина заливисто расхохоталась.
Отец отер вспотевший лоб, укоризненно покачал головой – Ты меня своими шуточками когда-нибудь до инфаркта доведешь.
Валентина фыркнула. Танков с удивлением вглядывался в непонятную сцену между отцом и дочерью.
– Мне Вадима надо дождаться, – напомнил он о себе. – А в коридоре, как погляжу, присесть негде… Табуретку выделите?
– Зачем табуретку? Располагайся, – мужчина поднялся, потянул со стула рубаху. – Я все равно на работу убегаю. А здесь телевизор, чаёк. Есть и покрепче, но тебе, наверное, нельзя?
Обращение его с Танковым, как только узнал, что тот пришел к Синельниковым, стало свойским. Он натянул поверх рубахи джемпер, шагнул к двери. Спохватившись, принялся беспомощно охлопывать карманы рубахи.
– Держи, Маша-растеряша, – Валя достала с серванта пачку документов. Придирчиво оглядела отца.
– И как выгляжу? – заискивающе поинтересовался тот.
– Вполне. Для старух лет тридцати – сорока сойдешь.
– Вот послал бог дочку, – отец, отчего-то растроганный, подмигнул Танкову. – В институте учится. Два языка. Но – оторва, каких мало.
Он погрозил дочери пальцем:
– Гляди, не обижай парня.
В ответ Валя постучала по часикам на руке. Спохватившись, отец пожал на ходу руку Танкову и выскочил из квартиры. Слышно было, как сбегает он по лестнице.
