– Чего?
– Там все разработки, поддерживаемые Тарцини. Может быть, там указания на то, как он планировал развиваться дальше, и планировал ли вообще. Да это сокровищница, понимаешь?
– Отшельники, – сказал Марат.
Вспышка энтузиазма, осветившая лицо Даниеля, погасла. Он кивнул и, опустив голову, так и не поднял её обратно, уставившись в пол.
– Да, – глухо пробормотал он, – отшельники…
Марат взял со стола стакан. Даниель вернулся к столу и кинул на лужицу водки обрывки исчерканной бумаги. Бумага быстро пропиталась влагой.
– Марат.
– Да.
– Дай мне номер телепорта.
Впервые в жизни Марат услышал в голосе Даниеля просительные нотки.
– Да пожалуйста. – Он усмехнулся. – Только не записывай. Запомнишь?
– Запомню.
Марат назвал комбинацию символов и сделал глоток. Огненная жидкость обожгла горло.
– Если сунешься туда, будь поосторожней, – предупредил он. – Может, там и в самом деле опасно, не знаю. Я не заметил.
– А старик твой? – спросил Даниель, садясь на стул. – Он действительно там живет? И сквозь стены ходит?
– Не знаю я, Дань. Я сейчас уже думаю, может, мне померещилось.
Даниель исподлобья взглянул на Марата.
– Чудно как-то все. Знаешь, что мне в голову пришло?
– Нет, конечно.
– Может, сам Штоколов и является злым духом этого места?
Марат нахмурился, вникая в слова собеседника. Думалось плохо. По телу распространилось тепло, добравшись уже до самых кончиков пальцев, гравюра на противоположной стене подрагивала под его взглядом.
– Неужели ты хочешь сказать, что все эти убийства в долине – его проделки?
– А почему нет? – Даниель облизнул губы. – Он был очень близок к Тарцини и принимал непосредственное участие в строительстве Обители. Он был осведомлен о замыслах Тарцини настолько, насколько это вообще возможно. И вот сейчас приходишь ты, и говоришь, что он живет в этом заколдованном месте. И что тут можно подумать?
– Не верится что-то… – пробормотал Марат. – Не стал бы он этого делать.
– Ну откуда ты знаешь? Заметь – с тобой-то ничего не случилось…
– Я заметил, – сказал Марат, не скрывая иронии. – И о чем это говорит?
– Стосковался наверно по людям. Представь, Штоколов уже много лет ни одного человеческого лица не видел. Он так всех запугал, что туда не суётся никто. А человек нуждается в обществе себе подобных.
Марат изумленно присвистнул.
– От тебя ли я это слышу, Дань?
Даниель хмуро взглянул на него.
– Не об этом сейчас речь. Если бы эти пресловутые защитные системы действовали независимо от чьей-то воли, реагируя на каждого, кто приближается к Обители – тебя бы сейчас здесь не было.
Марат рассмеялся. Он сильно захмелел, и сейчас всё представлялось ему не имеющим особого значения и довольно забавным.
– Может, никаких систем вообще нет, а? – спросил он сквозь смех.
– Перестань, Марат! – зло крикнул Даниель.
Марат глядел вниз. Серый пол стал серою водою и неторопливо потек куда-то вбок. По поверхности пробегала мелкая рябь.
Полярник облокотился на стол, и некоторое время оба молчали. В комнате был полумрак. За окном горел фонарь, освещая ровную площадку между ледяными глыбами. Выхваченные из темноты, эти громадины казались диковинными храмами языческих богов. Сверху сыпались и сыпались бесконечные, хрупкие и твердые снежинки, похожие на мелкие звезды. Все они были разные, и все одинаковые.
– Я рад, что ты пришёл, – тихо сказал Даниель.
– Что? – Марат поднял голову.
– Говорю, я рад тебя видеть. – Он вздохнул. – Я измотался, Марат. Эта станция – единственное место, где я могу жить, только здесь жить тоже нельзя. Да и работа здесь сворачивается…
