– Я бы не прочь попробовать мясо слизунов, – заявил Игорь Ильич, сглотнув слюну.
– А я не отказался бы сейчас даже от плесени и лишайников, – признался Перепёлкин.
– Проследуем в мой дворец. Там вас накормят, – пригласил людей вождь ирголов.
Алексей стал искать взглядом дворец, но никаких внешних признаков роскоши ни на одном из зданий в городе не было.
– Но поблизости не видно дворца, – сказал Белобородов.
– Люди, жившие у нас, дворцом называли мой дом. Сам не понимаю – почему они его так называли. Ведь он ничем не отличается от остальных домов в городе, – пожал плечами Атхей.
Атхей и не расстающиеся с автоматами Линх и Ирон вместе с людьми приблизились к одному из домов, сложенных из крупных отёсанных камней. Атхей взялся за ручку и открыл массивную деревянную дверь. Пропустив в дом гостей, Линха и Ирона, вождь зашёл в помещение.
Люди оказались в зале с низким потолком. Тусклый синий свет проникал с улицы через четыре маленьких слюдяных окошка, расположенных под самым потолком. На второй этаж вела винтовая лестница.
Атхей жестом пригласил гостей за длинный деревянный стол, располагавшийся посреди зала. Гости сели на массивные табуреты. По винтовой лестнице спустилась аборигенка, в короткой мохнатой куртке и кожаных штанах. То, что это была именно женщина, люди догадались по её широким бёдрам.
– Они даже дома ходят в меховой одежде. Мы в своих куртках здесь скоро закоченеем, – простуженным голосом проговорила Анна.
– У этих длинноухих, кажется, не принято отапливать жилища. Люди, попадавшие в этот город, наверняка умирали от сильнейшей простуды, – тихо сказал Антон и громко чихнул.
– Маловероятно, что все скончавшиеся здесь люди были предрасположены к простудным заболеваниям, – возразил Ильичёв.
– Конечно, они умерли не только от простуды. Существует тысяча способов избавиться от ненужных пришельцев, – шёпотом произнёс Антон.
Тем временем ирголка подошла к столу и поставила поднос на стол. Красные глаза у неё, в отличие от аборигенов-мужчин оказались не круглыми, а миндалевидными, а ушки – более короткими и аккуратными. Однако её уши так же смешно покачивались при ходьбе, как и у аборигенов-мужчин. Алексей невольно улыбнулся. Ирголка тоже улыбнулась ему.
– Это моя дочь – Ная, – представил аборигенку Атхей.
Молодая ирголка печальным голосом что-то прощебетала Атхею на своём языке.
– Что она говорит? – поинтересовался Алексей.
– Ей очень приятно видеть вас у нас дома, но она переживает: не постигнет ли вас участь ваших предшественников. Поверьте, мы сделаем всё возможное, чтобы вам было у нас хорошо. Вы, люди, так много рассказываете интересного. У вас очень интересный мир.
– Но для того, чтобы мы выжили и что-то рассказали, надо хотя бы развести в доме огонь, – проворчал Перепёлкин, пытаясь отыскать взглядом камин или печку.
– Здесь не растут деревья. А таскать сюда дрова с поверхности слишком тяжело. Дерево мы используем только для изготовления дверей, мебели и перекрытий в домах. Вы согреетесь, когда утолите голод. Отведайте мясо слизуна, – с этими словами Атхей взял с подноса небольшой кусок сырого мяса, обмакнул его в студенистую зелёную массу, разлитую по дну подноса и протянул его Перепёлкину.
Антон с брезгливым видом принял дар, положил кусок мяса себе в рот и, не разжёвывая, проглотил его. В следующее мгновение он вытаращил глаза и, застыв с открытым ртом, захрипел. Первым нашёлся Линх. Он схватил с подноса второй кусок мяса, и, не опуская его в студенистую массу, зашвырнул его в рот несчастному. Тут же он стукнул ладонью Антона по подбородку. Перепёлкин начал жевать мясо, а потом проглотил его. Ная звонко рассмеялась. Люди, которые с ужасом наблюдали за своим товарищем, с недоверием посмотрели на мясное блюдо.
