Этот вопрос донимал Антона изо дня в день на протяжении последних четырех лет. Виновен ли он? И если да, то перед кем? Перед богом? Церковью? А может просто перед родителями? Не доглядел? Не уберёг? А мог ли? Способен ли девятилетний мальчик на подобный подвиг?
Святоша поежился, ощущая под своим серым детским пиджачком следы вчерашних побоев. Родители не знали о его друзьях, как и о том, где он пропадает часами, на протяжении почти всего прошедшего года. С тех пор, как он встретил её – Алину, жизнь его изменилась, и он узнал, что не одинок. Да, прежде он встретил Демона, но Демон просто был другой. Более жёсткий. Более беспечный.
Его мать и отец не скрывали радости, хоть и была она поддельной, когда он вдруг перестал противиться божьему писанию и сообщил родным, что целыми днями будет слоняться по округе, распространяя слово божье. Никто из них не изъявил желания проверить, правдивы ли слова сына, а он, между тем выходя из дома, упаковывал свою личную Библию в пакет, на котором была изображена обворожительная Моника Беллуччи. Он укладывал тот пакет под трухлявое бревно на соседней улице. Туда, где он выкопал специальное углубление для книги и шёл к друзьям в их общее убежище, чтобы снять с себя ненавистный ему костюм и обрести хоть и мнимую, но свободу.
Сейчас же он шел через лес по «Тропе рыбаков» подвернув штанины брюк, чтобы не испачкать их и не зацепить случайно какой-нибудь острой корягой. Жевал чебуреки прямо на ходу, напрочь забыв о висящем на шее кресте и молча слушал разговор друзей.
– Так ты расскажешь нам, чем занимается твой отец?
(Нет! Если она не в состоянии общаться со своими сверстниками, пусть тогда вообще не выходит из дома. Запри её в библиотеке. Я найму ей домашнего преподавателя.
Ты должен признать, что она не такая, как другие дети. Она слишком себе на уме. Она особенная. Сверстники не понимают её замкнутости).
«Я особенная. Я другая. Не такая, как другие дети и я особенная», – Алина попыталась заглушить голос родителей в своей голове. Несколько раз тихонько вздохнула. Медленно и незаметно.
– У моего отца свой автомобильный бизнес, – чуть слышно ответила девочка. – Я думала это всем известно. Он видный человек.
«Цветы сворачиваются в бутоны с приходом ночи. Чтобы цвести, им нужен свет. Без солнечного света они не могут распуститься».
Подобные размышления для девочки были мантрой с помощью которой она успокаивала своё дыхание. Свой мозг. Она размышляла о том, что видит, а видела она в данный момент несколько нарциссов растущих в густой траве. Болезненно-бледных, с вялыми листьями и непропорциональной формы лепестками.
«Им не хватает света, так же, как и мне дыхания, но если дать им необходимый свет, в норму они уже всё равно не придут. Они обречены погибнуть некрасивыми. Ни кем не замеченными».
– Ты никогда не упоминаешь своих родителей в разговорах. Порой мне вообще кажется, что живёшь ты одна. – Заметил Демон.
(Где она сейчас!? Если спряталась в кладовке, если я найду её там, то всю душу вытрясу из этого проклятого никчёмного выродка!)
– Не живёт она одна, – вмешался Святоша, не переставая уплетать еду. – Я видел её маму несколько раз. Она очень отзывчивая и добрая женщина. Часто улыбается, хотя глаза её при этом всегда выглядят печальными. Стройная и красивая.
– И где же ты её видел? – удивлённо спросил друг. Алина даже глаз не подняла. Она смотрела на траву и думала о тех, кто живёт в той траве. О насекомых, жизнь которых заботливо скрыта природой от глаз людей.
