Облако возмездия - страница 58

Он доверял. И все же не сразу поверил им, когда, вдруг вынырнув из мутных вод своих сомнений, увидал на площади перед кинотеатром Мир, на самом краю тротуара девицу Лауру ака Лимбо. Она была в своем веселом, активно рекламировавшем всю прелесть ее попки, комбинезоне. Плюшевый рюкзачок, неотъемлемый ее атрибут – за спиной. Рядом с ней, в двух шагах в восточном направлении, стоял парень. Стоял как дерево, как неожиданное и несуразное в этом месте природное образование. Он глядел куда-то поверх ее плеча, жевал мундштук папиросы и щурился. Еще он был гладко выбрит, кепочку нес на голове восьмиклинку, надвинув ее по самые брови, а руки, запустив их под полы пиджака, сунул в карманы брюк, глубоко. Хоть и смотрел он мимо девушки, но сразу было видно, что имеет к ней прямой и непосредственный интерес. В общем, Феликс сразу признал в нем одного из тех двух зеков, которые на его глазах взымали кровавую плату за карточный долг.

Лаура, напротив, смотрела зеку прямо в лицо. Спокойно смотрела, с презрением. Ручки при этом блогерша так же прятала в карманах комбинезона, и сквозь тонкую ткань было хорошо заметно, что они сжаты в кулаки. Нетрой еще издали, по положению и напряженности тел, уловил, какое между этими двумя возникло приливное натяжение, поэтому подошел и стал между ними волнорезом, ближе к девушке.

– Тебе чего? – спросил незнакомец, не поворотив, как водится, головы чугун.

– А тебе? – пробасил встречно Феликс.

– Телку хочу. Вот эту.

– Это моя телка.

– Отвали, в пролете. Я первый наскочил.

– А мордой об асфальт? – предложил альтернативу Феликс.

Мужик в пиджаке пришел в движение. Медленно повернул голову и смерил неизвестного громилу взглядом, с ног до головы. И, видимо, сделал для себя выводы, потому что плюнул струйкой сквозь передние зубы и цокнул языком.

– Ну-ну, – сказал со странной смесью согласия и угрозы в интонации, отвернулся и, не меняя положения рук, плеч и головы, дымя папироской, пошел восвояси, и вскоре скрылся за углом кинотеатра.

– Пошли отсюда, – предложил алгоритм ближайших действий Нетрой. – Ты чего здесь делала? – спросил он, когда кинотеатр Мир скрылся из виду.

– Гуляла, – сказала Лаура с вызовом.

– Нашла где гулять.

– Ну, вы же тоже тут прогуливались.

– У меня, по крайней мере, попа не такая аппетитная.

– Это, смотря для кого.

Нетрой досадливо крякнул.

– Короче, будешь мне должна, – произнес он, подводя черту под прениями. Но не тут-то было.

– Еще чего! – возмутилась Лимбо. – Я бы и сама справилась.

– Так, может, я помешал ухаживанию? Может, и не следовало?

– Может! – отрезала девушка.

– Так, может, вернешься? – не унимался сетератор.

– Да идите уже, не разговаривайте!

– Нет, но я могу…

– Господи! С виду вроде нормальный человек. Солидный. А дурак, как и все!

Оставшуюся часть пути до самой гостиницы они проделали в полном молчании. О чем думала в то время Лаура, нам неизвестно, а вот Нетрой дулся, злился и всячески себя накручивал.

«Да кто она такая? – кипел пенными и шипящими, исполненными негодования, мыслями он. – Ведет себя так, словно я за ней бегаю и усиленно себя предлагаю. Нет, кто она такая?! Популярная блогерша, подумать только! Это что, профессия? Талант? Пена! Это сейчас тебя на поверхность вынесло, а завтра обосрут всем миром, и утонешь нахрен, и что от тебя останется? Твой убогий бложек, набитый своими фотками и чужими мыслями? Ничего не останется, только круги на воде. Или дерьмо на воде. Глазки потускнеют, кожа одрябнет, попка превратится в хрящик – и будет комбинезон на тебе болтаться, как на флагштоке стяг при полном безветрии. И все, никаких отличительных особенностей не останется. Пигалица! Ни кожи, ни рожи… Ну, мордаха, положим, даже ничего. Но что это меняет? При таком характере это скорей отягчающее обстоятельство. То ли дело я! Не красавец, но вполне симпатичен. Нормальный мужик и не должен быть красавцем. Не урод – и ладно. Главное, выглядеть мужественно и внушать уважение. Вот что-что, а внушить уважение я могу любому. Как всякий нормальный мужчина с нормальным весом в сто десять килограмм… И, если уж на то пошло, после меня сотня книг останется. Больше, я же еще столько напишу. Завидное наследство, между прочим, ради него стоит, я думаю, и потерпеть мои некоторые, гхм, сумасбродства. Легкие вольности и милые шалости. Что я, права не имею?»