«Может быть, я – Христос?» – подумал он.
Блеснула ослепительная вспышка, и сознание оставило его.
* * *
Лампочка в круглом абажуре и белый потолок. С трудом приподнявшись на локте, Вадим огляделся, заново примеряя толчками возвращавшийся разум, – комната была бедно обставленной и чистенькой. С заваленного книгами стола свисали загнутые углы географических карт, на ковре справа над кроватью серебрилось с полсотни разнообразных кинжалов и кортиков. Вадим прислушался – через полуоткрытую дверь доносились шаги; судя по скромному потрескиванию, где-то рядом жарилась яичница.
Вошедший в комнату коренастый широколицый человек со шкиперской бородкой и с чайником в руке, увидев очнувшегося Вадима, одобрительно кивнул.
– Оклемались? Я уж решил подождать, не стал вам нашатырь под нос совать.
– Спасибо, – сказал Вадим. – Вы – святой Петр?
Человек усмехнулся.
– Георгий. Хотя до святого мне далеко. Как, впрочем, и вам.
Вадим посмотрел на свои запястья, следов гвоздей на них не было.
– Да, теперь уже вряд ли. Хотя этот юродивый имел серьезные намерения.
Человек знающе качнул головой.
– Лешка-попрыгунчик. Они в него, как в идола языческого, верят. Я как увидел, что они кого-то ведут, решил – лучше прослежу, мало ли что. Светошумовые гранаты помогли – всегда их на всякий случай с собой ношу.
Вадим покрутил головой, выбивая остатки одури.
– Тут что, каждый день кого-то распинают?
– Да они бы с радостью, только кто сюда заходит. Завод закрыт давно, а жилых домов, считайте, и нет. Общежитие старое да эта хибарка – еще от частного сектора осталась. Слава богу, хоть электричество и воду не отключают.
Вадим смущенно взглянул на него.
– Вы уж извините. Тяжело, наверно, было меня тащить.
Человек бегло-оценивающе смерил его взглядом.
– Да нет, у вас – только рост, так-то и потяжелей таскать приходилось. С двоих из них ремни снял, лямку сделал. Техника-то известная.
Поднатужившись, Вадим сел на кровати. Голова все еще кружилась.
– В другое место перебраться не пробовали? – вспомнив Алю, спросил он. – В центре много квартир пустует.
Человек пожал плечами.
– А смысл? Доходяги эти все равно ко мне не полезут – если вы об этом. А крыша над головой и здесь есть. Какое ни есть жилье, а все-таки свое – я еще отсюда в училище уходил, а после отставки вообще удобно было – тут рядом автобусная остановка была, пятнадцать минут – и на точке, прямо до места работы автобус ходил.
Вадим невольно усмехнулся.
– Это тот, что поперек улицы стоит?
Человек усмехнулся в ответ.
– Ну, что именно этот физический экземпляр, не поручусь, а так-то их много ходило – прямо до химкомбината.
Почувствовав, как какие-то шестеренки с трудом щелкнули в его голове, Вадим заторможенно поднял глаза на него.
– Погодите… Это дом три, корпус один?
– Ну, корпус – сильно сказано. Дом, впрочем, тоже.
– Георгий… Георгий Иванович. Так вы – Казначеев?
Человек задумчиво взглянул на него.
– Получается, ко мне шли.
– Получается, к вам. Я Вадим.
Мгновенье человек словно заново разглядывал его.
– Сейчас угадаю. Из Москвы?
– Угадали.
Как-то безнадежно человек кивнул.
– Приезжих в последнее время особенно видно.
Он махнул рукой.
– Ладно, подсаживайтесь. Как бы то ни было, позавтракать все равно не мешает.
– Позавтракать или поужинать?
– А есть разница?
Ухмыльнувшись, Вадим подсел к столу. На ходу его еще немного шатало. Поставив на стол стопку тарелок, человек ушел на кухню. Минуту он громыхал там кастрюлями; вернувшись со сковородкой и банкой разогретой тушенки, он разложил по тарелкам яичницу и сел за стол. Сообразив, что это первая его еда за два дня, стараясь быть скромным, Вадим вытряхнул себе в яичницу немного тушенки. За пару минут они покончили с едой; разлив по чашкам чай, хозяин нехотя откинулся к спинке стула.
