Область тьмы - страница 25

– Как ты здесь оказался?

– Помогаю другу в одном деле. – Адам ответил предельно серьезно.

– Вот так совпадение. – Эстер развела руками.

– Я планировал тебя найти, но чуть позже… Как видишь судьба свела нас раньше.

– Оооо избавь меня от этого. – Эстер подскочила как ошпаренная.

– Ладно понял. – Адам двинулся к выходу.

Эстер в шоке, он уходит, словно ему безразлично, да и ей по большому счету плевать! Ведь так? Она сверлила взглядом широкую спину. Адам замер в дверях, с лукавой полуулыбкой повернулся:

– Живу через три номера, будешь в настроении заходи. Поговорим, все обсудим. Сейчас можно бы продолжать быть гордой и гнуть свою линию, но Эстер совсем растерялась и только тихо ответила:

– Посмотрим…

– Вот и умница. – Адам скрылся за дверью бесшумно захлопнув ее. Девушка схватилась за горящее лицо, только теперь она почувствовала в ногах слабость, а в руках пронизывающую дрожь.

Девять лет назад.

Эстер лежит на больничной койке в палате, бездыханная и без сознания, грудь поднимается и опускается с регулярным ритмом, указывая на то, что сердце Эстер еще билось, но лицо безжизненное, словно изваяние из мрамора.

В комнате царит тишина, нарушаемая только ровным писком приборов, которые контролируют жизненные функции. Свет из окна беспощадно падает на бледное лицо девушки, заставляя кожу блестеть легким мерцанием. Поверх тела лежит одеяло, которое плотно закутано вокруг нее, словно укрывая от мира за пределами. Волосы, растрепанные и неровные, лежат на подушке вокруг головы, словно неконтролируемые линии на холсте. Она выглядит так беззащитно и одиноко. Но все же, в ней есть какая-то таинственная красота, которая выражается в безмятежном, почти ангельском лице. Эстер словно спящая красавица, которую никто не может разбудить. Вокруг стоят медицинские аппараты, которые мерили пульс и давление, пытаясь вернуть к жизни. Но все, что они могли сделать, это поддерживать функции тела и ждать, когда Эстер проснется.

Мадлен сидит рядом, держа за руку дочь и безэмоционально считая падающие капли в капельнице. Воспаление легких после ночи в сыром подвале сказалось трагично. Больничная палата окружена мрачными стенами, отделанными в темных оттенках. Окна, просвечивающие мерцанием зари, выходят на улицу, где непрерывно мелькают огни мимо ходящих автомобилей. На стенах висят картины с изображением природы и пейзажей. На полу лежит чистый ковер. В углу стоит комод, на котором расположены медицинские принадлежности. Над кроватью висит лампа, освещающая палату мягким светом.

– С полицией уладил, через Теренса. – Отец зашел в палату.

– Джеффри, мы больные уроды. – Мадлен закусила губу сдерживая слезы.

– Как очнется, договорись о том, чтобы рот держала на замке. – Холодно отрезал Джефри, смотря на Мадлен с нескрываемым презрением.

– Моя бедная девочка, уж лучше бы ей не просыпаться. – Мадлен убрала темную прядь волос с лица дочери.

– Я не без труда отвел всякие подозрения, но твоя рана на голове и царапины все усложнили. – Джефри словно обвинял в этом Мадлен, хотя именно он сподвигал жену на подобные поступки.

– Если что, я у друзей. – Джефри по большому счету плевать, единственное что его волновало в это возможная ответственность за случившееся. Потому он сочинил байку, о том, как: «его дочь, среди ночи явилась избитая и вся в синяках, напала на свою мать в паническом припадке, а после заперлась в комнате. Вскоре после мучительной лихорадки и вовсе потеряла сознание». Джефри поспешно ретировался, даже не думая, как-то поддержать жену, хотя и видел, что Мадлен балансирует на грани. Женщина тихо ненавидела себя, она любила дочь. Пускай и этот нежеланный ребенок от другого мужчины принес не мало проблем.