Как только дверь закрылась, девушка осталась один на один с незнакомцем. Письмо из страховой компании, покрытое тёмными дождевыми каплями приземлилось на стол. Она открыла его прямо там под нарастающим осенним ливнем и первое, за что зацепилась взглядом, была сумма выплат, чуть больше той, которую Соня неустанно вымаливала. И к её удивлению, «Хорошо бы мне дали…» сбылось.
Второе письмо в поздравительном конверте оказалось анонимным. Несмотря на красивый вензель вокруг своего имени, девушке становится некомфортно. Замысловатое кольцо вокруг буквы «С» вырисовывалось кем-то, кто явно не хотел представляться. Во всяком случае, сразу.
Теперь уже полноправная хозяйка дома возвращается в кресло, совершенно позабыв о чашке чая, остывающей на подлокотнике. Холод, который успел проникнуть в дом, растворяется в нагретом воздухе и постепенно исчезает из ощущений.
Соня проталкивает палец в сгиб конверта, бумага легко поддаётся и через секунду обнажает послание, завёрнутое в целлофановый пакет.
– Что за чёрт? – перед тем, как вытащить письмо, девушка ещё раз прощупывает конверт. Но никаких уплотнений нет, только несколько сложенных листов в клетку.
Почерк мелкий и аккуратный. Всё, что ей Соне хотели сказать, уместилось на пяти пронумерованных страницах. Женщина сразу же ищет последние строки пятой и обнаруживает подпись.
«Интересно, а гроб у него тоже квадратным будет?» – голос сорвался и ушёл вверх на последнем слове. Даже в памяти она воспроизводит его со всеми нюансами. Замечание о дерьмовых штанах, которое он выдал каких-то полчаса назад, вдруг стало приветствием. Неуместное прошлое всё-таки ворвалось на нескольких клетчатых (клетка, ведь квадратная) листах и уже дважды отозвалось в голове дергающимся, беспокойным от ломки голосом Серого Вожака.
«Здравствуй, милая Софья! Прошло десять лет с тех пор, как ты последний раз видела меня. Я же видел тебя совсем недавно, не буду говорить когда, ведь придётся указать и обстоятельства. Скажу так: ты уже ходила со стрижкой (кстати, длинные волосы шли тебе больше)».
Соня подняла руку и потянула за край шторы. В комнате стало ещё темнее, исписанный лист тут же посерел. Она подстриглась две недели назад и тот, кто оставил вместо подписи нелепого квадратного человечка с плачущим лицом, в какой-то момент был рядом. Читать стало тяжелее, мелкие буквы с небольшим наклоном влево потребовали напряжения.
«…Я много думал о том, помнишь ли ты меня. Когда тебе четырнадцать жизнь со всеми её персонажами кажется неизменной. Но когда проживаешь четверть века, та неизменность оказывается вдруг сном. Я пришел к выводу, что так и было с тобой. Ты окончила школу, поступила в институт, нашла работу и даже имеешь теперь свой дом. Все погони по тёмным улицам перекочевали в воспоминания и обрывочные сны перед самым пробуждением (те, после которых хочется скорее умыться холодной водой). То есть твоё взросление было нормальным. Ребенок, который в детстве лупил свои игрушки, теперь смотрит на них с умилением вдруг настигшей его взрослости. Уверен, что ты с высоты прожитых лет и своих длинных ног смотришь на подобных мне с обходительной жалостью. Право дело, лучше бы дала потрогать сиськи (не поверишь, НИКОГДА НЕ ТРОГАЛ!).
Ты прошла все необходимые стадии развития личности, поднялась над прошлым, легко освоилась в жизни. Я же остался по ту сторону стены, которой вы отгородились от меня десять лет назад, и вдоль которой гнали меня чуть ли не каждый вечер»…
