. Сын старший постарался. А мы и рады пользоваться.
Заряженная, как батарейка, утренним позитивным закаливанием, растолкала близнецов и посадила их за стол завтракать. Пока они пытались разлепить сонные глаза, натянула белое воздушное платье с красивой синей вышивкой, расчесала свою непокорную гриву, привычно заплела толстую косу и, даже не бросив взгляд в зеркало, помчалась собирать Кирилла с Ильей.
– Мам, я соблалась! – известила меня Настя.
Девочка уже стояла в дверях в надетом задом наперед платье, с кривым бантом и в разных гольфах. А в руках у этого чуда был целый баул с игрушками.
– Настенька, зачем тебе столько игрушек? – отчаянно стараясь не кипятиться, спросила я, одновременно переодевая ее.
– Нужно, – тут же насупилось золотко, предчувствуя, что в садик я ее с игрушками не пущу. – Я Ангелине обещала показать своих кукол.
– А давай мы пригласим Ангелину на чай, и ты дома покажешь ей своих куколок? Так будет интересней. Давай?
– Давай, – нехотя согласилась Настя и позволила забрать у нее огромный пакет с игрушками.
В общем, из дома мы вышли почти по графику. Я быстро распихала детей по детским креслам. Причем в этот раз между Кирей и Ильей дипломатично посадила Настю: через сестру не посмеют драться.
Выдохнула.
Пора на работу.
Работаю я в детском садике воспитателем. Куда же мне еще с педагогическим образованием было податься? Говорила мне Аня, что педагог – неперспективная профессия, но кто ж знал, что в жизни все так сложится?
Работу я свою люблю, хоть и устаю адски. Дома дети, на работе дети – не каждая психика выдержит. Моя почему-то выдерживает и даже пребывает в спокойствии, как обожравшийся удав.
Платят в садике немного, и я бы ни за что не прокормила бы четверых детей на какие-то пятнадцать тысяч в месяц, если бы не деньги от аренды за квартиру Ани и Ромы – их единственное наследство. Не знаю, что произошло с бизнесом моего зятя, но когда пришло время заниматься оформлением наследства, оказалось, что все счета Роминой фирмы арестованы, а имуществом вообще владеет чужой человек.
В тот момент мне было совершенно не до разборок с адвокатами, нотариусами и полицией. Я была вне себя от горя, с младенцем на руках и тремя совершенно неуправляемыми детьми, которым я никак не могла объяснить, почему мамы с папой больше нет.
Закрадывалась ли у меня мысль о возможной подставе? Закрадывалась, и не раз. Но хорошо воевать, если у тебя есть хоть малейшая поддержка, а я вскоре после ухода Егора осталась одна, с полностью связанными руками. Что я могла сделать?
Уехать в село, где мне предложили работу и места для детей в садике, утроиться на новом месте и начать новую жизнь, в которой только я сама решаю наши с детьми общие проблемы.
Наш быт в селе складывался весьма неплохо. Видимо, судьба все же сжалилась надо мной. На работе все спорилось. Я быстро влилась в коллектив, подружилась с малышами. Соседи по квартире попались хорошие, отзывчивые, а, узнав про то, что я в студенческие годы работала аниматором, пристроили меня в местный театральный коллектив.
Теперь я подрабатываю, играя на детских праздниках. Какая-никакая, а все же копейка в кармане.
Вот и сегодня мне предстояло выступить на празднике в честь открытия нового корпуса нашего садика. В этом году администрация раскошелилась и отстроила целых две новых группы для дошколят.
На открытие должен был пожаловать сам глава администрации, поэтому сорвать праздник своим опозданием было сродни государственной измене, и посему я летела на своей старушке раскрылив покоцанный спойлер на багажнике.
