Хотя, если уж совсем начистоту, я бы в жизни не связался с такой девушкой. Потому что «Верочка» сама по себе – мрак, а в монашеском костюмчике вообще восставший в полный рост ужас и кошмар.
Но она сейчас – моя невеста, и я должен прикрыть ее своей грудью, потому что…
Я не успеваю сделать первый выстрел, потому что «Верочка» триумфально выходит на арену, теперь уже сама потираясь об меня, как кошка в течке, и сладким голоском воркует:
— Вот это покорило Марика умом, обаянием и скромностью, а не пустыми мешочками из-под манки в декольте натянутого на швабру платья.
Мать моя женщина, а ведь у Риты правда нет груди. То есть, ее вообще нет, и все, что у нее в декольте, именно так и выглядит. Черт, жаль не могу расцеловать Мольку прямо сейчас, но при случае обязательно выражу материальную благодарность за пополнение моего лексикона очень точной фразочкой.
Но все это херня.
Есть кое-что другое, от чего я, выражаясь «пацанским слэнгом», не хреново очкую.
Пока Молька вот так об меня трется, и пока ее пальцы пробегают по моей руке вверх-вниз, я чувствую то, чего чувствовать не должен. Я же ее стараниями стал почти импотентом! Но сейчас та часть меня, которой я уже заказал пышную панихиду, стремительно восстает из мертвых. Причем настолько стремительно, то если срочно не возьму себя в руки, то всем присутствующим станет совершенно очевидно, насколько я в восторге от своей будущей жены.
То, что я пытаюсь сделать, трудно описать словами. С одной стороны, мне хочется прижать ее крепче, почувствовать, что у нее под этой мешковатой одеждой. Пока что моей фантазии приходится довольствоваться только видимыми ориентирами: у Мольки есть грудь, у нее в меру узкие икры и симпатичные щиколотки, и «задний борт» в полном порядке. Я не люблю женщин, которые выглядят как сушеная вобла, потому что в попытках выглядеть «стройняшкой» некоторые просто перестают чувствовать меру. И к тощей жопе обычно добавляются ужасные костлявые пальцы со здоровенными набалдашниками суставов, сухая шея а-ля «мечта анатома» и да – те самые пустые мешочки вместо груди. В общем, в отношении Мольки у меня есть основания думать, что у нее неплохая фигура.
Но есть и другая сторона происходящего сейчас: моя личная буйная фантазия, которой вдруг понравилось прощупывать «Верочку» и которой до чертиков приятно ощущать, как эта адская козочка трется об меня, словно хочет оставить запах своих феромонов, чтобы отпугивать других самок. И именно поэтому я пытаюсь, насколько это возможно, от нее отодвинуться, потому что еще немного – и мне придется застегивать пиджак.
— Что… ты сказала? – бормочет оторопелая Рита.
— Только то, что думаю, - снова не теряется Молька. – Я вообще всегда только так и делаю – говорю, что думаю. И если ты хочешь побеседовать на тему наших с Мариком отношений, я вся к твоим услугам.
— Я буду подружкой невесты на вашей свадьбе, - делая вид, что не хочет быть услышанной, уголком рта говорит моя любимая сестричка, похлопывает меня по плечу – и уходит в закат, оставляя меня одного разгребать эту кашу.
— Марик, ты, правда, женишься? – моргает мама - и мне ничего не остается, кроме как кивнуть, надеясь, что в этот момент меня не перекосило.
— Я оооочень люблю вашего сына, - компенсирует мое молчание «Верочка». Поправляет очки и, притягивая меня к себе, словно ручного медвежонка, добавляет: - Он умеет быть таким настойчивым и обаятельным, когда влюблен. У меня не было никаких шансов. И теперь я понимаю, в кого он такой.
