Читать онлайн Маргарита Климова - Обмани меня снова

Виталина

— Господи, наконец-то я увидела тебя в свадебном платье, — театрально всхлипнула мама, промокнув бумажной салфеткой влажность под глазами. — Какая ты у меня красавица, доченька.

— Видела уже, — фыркнула, скрываясь в примерочной.

Это папа был готов подыгрывать маминой придури, а я предпочитала честность и прямолинейность. Первый раз свадебный наряд на мне был десять лет назад. Как сейчас помню розоватый мрамор дворца бракосочетаний, вспышки профессиональных и любительских фотоаппаратов, торжественное музыкальное сопровождение церемоний, толпа друзей и родственников, выпивших уже за всё, что только можно.

В ресторане ломились столы, сильно опустошившие карманы моих родителей. Да что там карманы и счета. Я умудрилась оформить кредит на свадьбу, который мы с Макаром собирались платить вместе. В результате мне пришлось бросить институт и идти работать, чтобы осилить свадебные расходы.

— Ты стала не выносима, — прикрикнула мама, эхом отражаясь от стен пустого салона. — Тебя очень испортила работа. Говорила я твоему отцу, что общение с таким контингентом не пойдёт тебе на пользу.

Тут она была совсем не права. Работа с не всегда трезвыми мужиками сделала меня жёстче, сильнее, пробивнее и самоувереннее. Не то, что до предательства Макара. Самое то, чтобы выйти из прогрессирующей депрессии, чуть не приведшей меня к выходу из окна семнадцатого этажа.

Претензии от клиентов, не всегда удобоваримой речью, борьба за выход работников после зарплаты, через маты и кулаки введение штрафных санкций, многочасовое мешалово грязи на объектах, ради временных сроков сдачи. Стагнировать в соплях и жалости к себе было некогда.

Я настолько пропиталась атмосферой геологоразведочной организации, а в простонародье фирмой, занимающейся бурением скважин и установкой септиков, что четыре года назад выкупила оборудование и компанию у Костика, подавшегося с семьёй в Израиль. И не прогадала.

С увеличившимся интересом к загородной недвижимости работы у нас прибавилось настолько, что пришлось докупать буровое оборудование и нанимать дополнительно людей. Дорого, снова кредит, но оно того стоило.

— Благодаря своей работе я примеряю платье и готовлюсь к свадьбе, — перекинула ей в ответ через занавеску, натягивая наряд в стиле ампир.

С Александром я познакомилась на объекте, приехав принимать работу бригады. Ранняя весна, перевороченный тяжёлой техникой участок, вязкая почва, напитанная влагой. Потеряв там сапоги, я нашла будущего мужа. Мою обувь откопал уже летом ландшафтный дизайнер и использовал жёлтое безобразие в экспозиции клумбы.

Саша владел небольшим цехом по изготовлению и установке готовых модулей для кухонных павильонов, ставших модными в последнее время. Барбекю, печь, коптильня, рабочая зона, мойка, варочная панель, духовка. И вся эта прелесть под внушительной столешницей из камня, удовлетворяющей вкус любого заказчика.

Так мы прожили два года, расширяя свои компании и встречаясь вечером за ужином. Я переехала в дом к Сашке, он на радостях сделал ремонт в моём офисе, наши родители спелись или спились (история об этом умалчивает) и ввели в традицию по субботам жарить шашлыки в нашем павильоне.

— Саша замечательный мальчик, — услышала подозрительный звук стукающегося стекла, будто мама занялась разливом игристого, а следом шипящее: — не тот, что этот.

«Прости за всё» — пришло мне «от этого» на телефон через час после назначенной регистрации брака. К тому времени я оборвала номер Макара, натыкаясь на заевшую фразу робота, и поняла, что Холмогоров тупо меня бросил. Прямо по классике — у двери ЗАГСа.

Мама горела от стыда перед родственниками, слетевшимися со всех концов нашей великой страны. Лучше бы свадьбу отменили заранее, не доводя до алтаря. А теперь, затевая разговор о Стежко, у всех на устах навечно прилипло определение. «Ну та Валька, у которой Витку бросили в ЗАГСе».

Весь день мама хваталась за сердце, падала в обморок, а папа с дядьями поехали бить слившемуся жениху морду, заправившись горячительным. Правда, их даже не пустили в элитный посёлок, не то что на территорию усадьбы Холмогоровых.

— Этому мальчику почти сорок лет, — сдвинула тяжёлую штору и вышла в зал, величественно волоча по полу удлинённый шлейф. Мама, как я и подозревала, мусолила по языку пузырьки шампанского, закатывая от удовольствия глаза. — Когда ты, наконец, начнёшь обращаться к нему как к взрослому, а не как к малышу в коротких шортиках?

— Не нуди. Саша не против, — булькнула маман, крутя в воздухе пальцем и ожидая от меня исполнение плавного поворота. — Да, да, да. Оно твоё. Ты в нём похожа на хрупкую статуэтку. Не то, что в реале. Матершинница и хабалка. И чего Сашенька нашёл в тебе.

— Мою тонкую и ранимую душу, — рассмотрела себя в расставленных по кругу зеркалах, кружась по подиуму. — Я возьму его. Давайте подберём к нему туфли и аксессуары.

— Вы уже решили куда полетите после свадьбы? — в сотый раз поинтересовалась мама, пока консультант копошилось на стеллажах.

— Да. Я в Калиновку, а у Саши объект в Сосновке, — в сотый раз ответила, ничего не меняя. — Сейчас самый сезон, мама. Нам не до отдыха.

— Ну как же так, Вита? — расстроенно развела руками родительница, предварительно опустошив хрустальный бокал. —Как-то не по-человечески. Сейчас все ездят хотя бы на пару недель. Мы с Мариночкой хотели подарить вам путёвку.

— Можете подарить с датой вылета в конце декабря. Я не против зимой попарить косточки в тёплых краях.

— Ладно. Тебя же не переубедишь, когда речь идёт о твоей ужасной работе, — обиженно всхлипнула мама, подливая следующую порцию веселящего напитка. — А с детьми чего? Когда вы, наконец, родите нам внука?

— Он бы уже мог быть, — прошептала, срываясь с возвышения и теряясь в примерочной. Болезненно кольнуло в груди, со скрежетом проворачивая шестерёнки времени назад в прошлое.

Виталина

Около одиннадцати лет назад

— А это кто? — кивнула в сторону красавчика, развлекающего толпу парней с четвёртого курса. — Вроде я его ещё не видела.

— Ой, Вит, этот каравай не для тебя, — с издёвкой указала на моё место Зойка, глянув в сторону шумной компании. Благодаря своей активной позиции Зинаида знала здесь каждую мышь. — Рот порвётся.

— А для кого? — попыталась скрыть весёлостью обиду. Подумаешь, мать — слегка тронутая училка музыки, а отец — старший инженер в конструкторском бюро. Правда, бюро всё больше занималось подготовкой документов для регистрационных действий, но звучало всё равно круто.

— Вот для такой, как та болонка, — указала Зоя на высокую, слишком стройную девицу с копной белых кудряшек. Тесная юбка-карандаш, заканчивающаяся на пару ладоней ниже колен, белая блузка с модным жабо, сквозь которую просвечивалось кружево бюстгальтера. Вытравленная блондинка тёрлась всеми выступающими частями об красавчика, метя для других самок территорию. — Бронислава Торжева. Отец просиживает жопу в думе, а мать держит сеть виповских салонов красоты.

Эту болонку я тоже увидела в первый раз. Скорее всего, на очередной зачёт пожаловали отпрыски небожителей. Штук шесть незнакомых для меня лиц, хотя я училась здесь второй год.

— А у каравая не для моего рта есть имя? — продемонстрировала свою упёртость, растягивая губы в широченной улыбке. Из-за того, что мой рот и так был великоват, улыбаясь от души я была похожа на Джокера.

— Холмогоров Макар, — вздохнула Зойка, поправляя ремень сумки на плече. — Говорят, его отец в девяностых возглавлял ОПГ, а в двухтысячных отмылся и занялся благотворительность. Организовал какой-то фонд помощи уволенным военным, проходивших службу в горячих точках. А по факту, бродят слухи, что набирает в охранные агентства отморозков, привыкших убивать.

— Говорять, что кур доять, — передразнила её, ловя мимолётный взгляд обсуждаемого объекта. Тот незаинтересованно проскользнул по мне и вернулся к более интересному делу. — Про тебя тоже сплетничают, что ты ноги раздвигаешь по щелчку пальцев, а по факту?

— Молчи, дура, — ощетинилась Зоя, крутя головой по сторонам и сканируя пространство. Конечно, кому хочется прослыть среди сокурсников как ни разу не целованная девственница в почти двадцатник. — Прокричи ещё какого цвета у меня трусы.

— А чего кричать? Либо голубой, либо розовый хлопок в мелкий цветочек, — мстительно прошептала, склонившись к её уху. — Других ты не носишь.

— Они удобные, — нравоучительным голосом своей мамаши проговорила Зойка. Её родители ударились в религию, совсем затюкав своей моралью дочь. — И жопа их не пожирает, — добавила, лыбясь. — Терпеть не могу, когда руки так и норовят залезть туда, чтобы оттянуть сжёванный материал.

— Фу, Зоя, — сморщила нос, перехватывая сумку и поворачиваясь к спешащему преподавателю. — И где ты только нахваталась таких похабных выражений. Явно не дома.

— Ну, в моём доме кроме молитв и хвалебных песнопений ничего не подхватишь. В холодильнике кроме святой воды и свечей сложно что-либо найти. У меня ощущение, что я вся пропахла ладаном. Открываю дверь, и словно в церковь попала. Жду не дождусь, когда отучусь, устроюсь на работу и съеду от родителей.

— Зачем так долго ждать? — напоследок глянула на «каравай» и двинулась за Геннадием Аркадьевичем в аудиторию. — Можешь как Жарова выйти замуж и съехать к супругу.

— Ага. И просрать два года обучения, родив сначала одного, а следом ещё двух, — в своей манере ответила Зоя, двигаясь следом.

Лекцию мы слушали в четыре уха, боясь пропустить хоть слово, потому что наш крокодил Гена драл на зачётах три шкуры. Обычно на его парах слышны были лишь стройное сопение и не менее стройный скрёб ручек.

Дальше мы перемещались ещё по трём аудиториям, находящимся на разных этажах, и каждый раз в поле моего зрения попадал Холмогоров Макар со своей как будто прилипшей компанией. Я, конечно, не была шибко мнительной и не считала себя пупом Земли, но почему-то меня не оставляла навязчивая мысль, что «каравай» преследует нас и специально мозолит глаза.

— Что-то сегодня здесь очень шумно, — дёрнулась от очередного гогота Зоя, кидая укоризненный взгляд на старшекурсников. — И чего они по всему корпусу шляются? Появляются два раза в год и бардак устраивают.

На её недовольство компания взорвалась неуравновешенным смехом, в громоподобных перекатах которого терялись все остальные звуки.

— Молодые люди, — притормозил рядом с ними ректор. — Я вас сейчас выведу на улицу. Тут храм науки, а не шутовская арена.

Золотая компашка заткнулась, театрально раскланялась, а как только Манасиевич свернул за угол, снова заржала, всем видом показывая, что ей насрать на правила поведения в учреждение.

— Придурки, — буркнула я, пробираясь на последнюю пару сквозь толпу вышедших.

В завершение учебного дня мы решили посидеть в студенческом кафе через дорогу. Укутавшись в пуховик и в шарф, Зойка нетерпелива сучила ногой, подгоняя мои копошения. А мне, кровь из носа, приспичило поправить реснички и подкрасить губы, прежде чем выйти на улицу. Какое-то внутреннее чутьё подрагивало за рёбрами и толкало к идиотским поступкам.

— О, девчонки, —подкатил к нам Артём с четвёртого курса, стоило выйти на крыльцо. — У нас тут сабантуйчик небольшой назревает. Приглашаю вас составить нам компанию.

— Вынуждены отказаться, — вывернулась из-под мужской руки, тяжёлым грузом взвалившейся на плечи.