Читать онлайн Маргарита Климова - Убить бывшего

Где-то внизу завывали волны, бьющиеся об основание клыкастого утёса, крону единственного корявого древа бездушно трепали завывания ветра, раздутое пузо тяжеловесных туч проткнуло очередной вспышкой светящегося копья и с раскатистым грохотом черноту неба прорвало потоком ледяных струй, устремившихся к воссоединению с чернильной морской глубиной.

Стихия стонала и скулила в попытках стереть с поверхности земли всю чужеродную грязь, оставленную животной массой, по ошибке названной человечеством, и вместе с ней стонала и скулила сгорбленная женская фигурка, завывая в голос.

Правда, её истошные крики терялись в вопле разошедшегося ветра, рвущего в клочья облака, в дроби крупных капель дождя, звонко барабанящих по испещрённому трещинами камню, в гуле пенных гребней, бьющихся о стену. Как тогда, три года назад, когда её жизнь в очередной раз переломилась в хребте, оставляя вроде бы в функционирующем теле душевного инвалида.

Только в прошлый раз руки и лёгкое платье Риты были в крови, липнущей и вытравляющей всё светлое, что теплилось внутри. А сейчас тёмной и густой кровью истекала душа… Или невесомая субстанция, еле-еле трепыхающаяся в области груди, определения которой Рита так и не смогла найти.

Зачем она вернулась в этот город, где уже на протяжение почти двадцати лет над ней довлеет смерть? Ведь сбежала, оставила жуткое прошлое в расщелинах утёса, вошла в новый исток и мирно поплыла, прокладывая путь в здоровую реальность, где научилась улыбаться, радоваться и играть роль счастливой. И надо же было проездом оказаться здесь.

Марго как раз выходила из ресторана, где у неё состоялась встреча с Бойко, когда мимо проехал автомобиль, по размеру больше смахивающий на бронетранспортёр, а на водительском месте сидел он… призрак, каким-то чудом воскресший и безмятежно управляющий транспортом.

Рита сама не помнила, как ноги принесли её на вершину скалы, где она уже когда-то оплакивала Ставра. Первая любовь, разбудившая чувства, первый человек, проникший в самое сердце, первый и единственный мужчина, вознёсший страстью и нежностью на небеса и, в конце концов, оказавшийся по какой-то несправедливости заклятым врагом.

Как он смог выжить? Маргарита своими глазами видела, как из него вытекала жизнь, а потом лично облила бензином толстенные брёвна сруба и зажгла спичку. Пламя нехотя занималось, лениво облизывало стены, настырно сопротивлялось тяжёлым каплям, но поднявшийся ветер придал ему сил и подбросил повыше под крышу, где огонь оказался выносливее дождя.

Эта ночь навечно отпечаталась в памяти Марго, как и та из детства, красная от крови, заставившая Риту рано повзрослеть. Гулкий трепет сухой древесины, пожираемой огнём, звон стекла, не выдержавшего высокой температуры, содранные о камни колени, порванная на ошмётки душа и рыдающая стихия, как траурная мелодия, трубящая над похороненным прошлым.

Залп грома, встряхивающий землю, вспышка света, прошивающая насквозь корявое дерево, вернули Маргариту из болезненного, парализующего прошлого. Наверное, на сегодня это были последние силы, позволившие встать и кое-как доползти до машины.

Заблокировав дверь, Рита провалилась в темноту, а очнулась от ещё белого, утреннего солнца, мягко прогревающего остывший салон. Через час-два оно нещадно запечёт, испаряя ночную влажность и накаливая удушливым жаром воздух.

Телефон пропел, напоминая о пропущенных звонках и о непрочитанных сообщениях, с укором извещая, что звание мамы года вчера ускользнуло из её рук. От шока и накрывшей паники Рита забыла набрать Даника и пожелать ему спокойной ночи.

А сынуля звонил. Вернее, по его просьбе трезвонила няня, и она же в смске прислала короткий отчёт.

«Поели. Даньку искупала. Расстроился, что не дозвонился и немного поревел. Но, в конце концов, заснул в обнимку с телефоном».

И следом фотография щекастого Даника, подпершего румяное добро кулачком и сложившего губки бантиком. А за фоткой разъедающее чувство стыда, что дала слабину, среагировав на призрачное видение, и забыла рассказать обязательную сказку сыну.

В принципе, Рита первый раз оставила малыша, уехав в командировку, так что сильно пинать себя не представилось повода. У неё было золотое правило — чтобы не случилось, ужинать и ночевать только с сынишкой. А тут этот Бойко, предложивший крупный проект с не менее крупными процентами для Марго.

Гостиница на крутом берегу с личным пляжем и с пристанью на пять яхт. И всё, от проектной документации до строительства, от оформления береговой линии до дизайна ландшафта, заказывалось в компании, где работала Рита, и она смогла отхватить этот жирный кусок.

Эскизы прямо пёрли из неё. Кованные лестницы для спуска на пляж, повторяющие дизайн скамеек и подъёмных секций на второй этаж, серый, грубый камень для стен, утянутый лианами хмеля и дикого винограда, обрамлённые спиреей зоны отдыха в саду и тяжёлые занавески на окнах, вторящие цвету неба перед дождём.

Аркадий Степанович загорелся архитектурными предложениями, одобрил смету, не исправив ни одной циферки, а на подписание договора и окончательное обсуждение сроков вызвал Маргариту сюда, сославшись на болезнь супруги и на невозможность её оставить.

Документы завизировали в процессе обеда ещё вчера, и можно было бы возвращаться домой, да Бойко просил скататься на объект и познакомиться с его партнёром. На этом и разошлись, а на выходе Рите померещился Клыков, и вместо уютного гостиничного номера Маргарита оказалась на вершине утёса, где чуть больше трёх лет назад Ставр сделал ей предложение, и куда она сбежала в ту проклятую ночь.

В желудке неприятно засосало, намекая на то, что перед встречей хорошо бы позавтракать и заправиться крепким кофе. Рита в последний раз глянула в сторону скал, переливающихся матовой бронзой на фоне пушистой ваты облаков, и завела движок, с шуршанием трогаясь по каменной крошке.

До пробуждения сына ещё пара часов, до встречи с компаньоном Бойко все четыре, так что было решено вернуться в гостиницу, привести себя в порядок и заказать плотный завтрак.

Курортный городок только просыпался. На искрящейся ряби воды то тут, то там чернели жирные точки небольших лодок, крутящихся вокруг сетей с торчащими на поверхности палками, коммунальщики высыпались на улочки и площади, устраняя последствия бешенства природы, поливочные машины с шампунем проходились по асфальту и булыжникам старой мостовой, смывая следы бензина и осевшей под тяжестью дождя пыльцы.

Зайдя в номер, Рита на ходу стащила задубевший от грязи и соли костюм, покидала на пол осточертевшие шпильки, впившиеся в кожу головы пока она пребывала в отключке, брезгливо избавилась от белья, утратившего за сутки свою чистоту и свежесть. Забралась в кабину, потянула рычаг и подставила лицо тугим, тёплым струям, проваливаясь на несколько лет назад.

Конец декабря в том году выдался мерзким. Вместо снега с низкого неба сыпала мелкая крошка, сразу стаивая, стоило ей коснуться земли, злющий ветер порывами накатывал со стороны моря, трепля рекламные плакаты и срывая магазинные вывески. По обледенелой набережной нёсся мусор, выпавший из перевёрнутых урн, подмёрзшие бакланы изредка падали камнем вниз, разочарованно крича из-за скудного улова, и лишь одинокая фигура кутающегося в драповое пальто художника ярким пятном дессанировала с серостью дня.

— Неужели нельзя было выбрать другой подарок? — перебирала ногами Рита, проскальзывая на тонкой подошве. В её планах сегодня был только институт, поэтому выбор пал на короткие, замшевые ботинки.

— Нельзя, — упрямо задрала подбородок Юлька, шустро перешагивая бумажный стаканчик, катящийся по ступеням. — Ты же знаешь, что Светочка Владимировна давно хотела свой портрет в антураже восемнадцатого века, а собранных денег хватило бы или на кружку с памятной надписью да букет цветов, или на мечту, написанную рукой сумасшедшего Малявкина. И забрать заказ нужно сейчас.

Сумасшедшим Малявкиным в их городе звали того самого художника, что в любую погоду стоял здесь и прорисовывал оттенки моря, сливающегося с небом в полосе горизонта.

Приёмка работы оказалось смазанной и быстрой. Юля всунула Малявкину в ладонь скрученные деньги, он в ответ упакованный в плёнку рулон, и на этом обмен любезностями окончился. Рита торопилась уйти с продирающего до костей ветродуя, понеслась по лестнице вниз, и, не дойдя с десяток ступеней, потеряла сцепку с поверхностью, судорожно взмахнув руками вверх. Будто можно зацепиться за воздух и таким образом удержаться на ногах.

Чуда не произошло. Марго хваталась за пустоту, буксовала на ледяной корке и упрямо заваливалась назад, грозясь разбить голову и переломать позвоночник. Почему-то в момент опасности она звала маму, хотя давно уже считалась сиротой и привыкла полагаться только на себя.

До неминуемой катастрофы оставались считанные сантиметры, когда барахтающуюся и не сдающуюся силе притяжения Ритку поймали крепкие руки и горячее дыхание обожгло висок.

— Что же ты, красавица, забыла здесь в такую погоду и в таком виде? — пробрал до мурашек хриплый голос владельца отличной реакции, и Марго снова обрела твёрдую почву под тонкими каблучками. — Стои́шь? Крепко?

Развернувшись в захвате, Рита смогла лишь качнуть утвердительно головой, потому что от глубины синих-синих глаз и от чертовщинок, скачущих в них, все слова застряли в глотке. И, наверное, дело оказалось не только в глазах. Молодой мужчина вообще притягивал к себе взгляды и, Маргарита не сомневалась, заставлял женскую половину выпрыгивать из трусиков. Этакий образчик мужественности и мускулистости, а точнее — ходячий секс.

Витька с параллельного курса, ухлёстывающий за ней уже второй год, не шёл ни в какое сравнение с этим породистым самцом. Тут была и стать, и косая сажень в плечах, и упрямый подбородок, и чувственность в изгибе губ, и ощутимая мощь, расходящаяся кругами, как от брошенного камня по поверхности воды. Марго готова была ещё раз слететь с лестницы, лишь бы этот мужчина поймал её снова.

— Да оторвись ты уже от молодого человека, — раздражённо и, может быть, немного зло ворвалась в их переглядывания Юлька, тряся укутанным в плёнку портретом. — Мы опаздываем. А нам ещё тащиться на другой конец города.

— Могу подвезти, — прошлась по нервным окончаниям голосовая вибрация, и Марго моментально вспыхнула изнутри. — Чего вы будете в такую слякоть мокнуть и мёрзнуть.

Рита торопливо закивала, умоляюще глянув на подругу, невежливо вцепилась в рукав кожаной куртки и практически повисла на мужском локте, стремясь провести ещё немного времени в обществе альфа-самца. Юля не повелась на влажную поволоку в глазах Взрывной, но и морозить задницу ей не хотелось.

Она слегка склонила голову в небрежной благодарности и пошла за слипшейся парочкой, предвкушая тепло и сухость салона, и какую-никакую экономию на транспорте. Почти вся стипендия уходила на съём койки в общаге, а жалкие подработки на скудную еду и дешёвое шмотьё.

Комнату она делила с Риткой и с Валькой, как и смены в душманском кафе. Что ещё могли позволить себе девчонки из неблагополучных семей. Если у Юли и Вали были хотя бы матери да глубоко пьющие отцы, то Риту воспитывал дед, удерживающий её до поступления в институт в горах. Домашнее обучение, посещение школы раз в месяц, а то и в два, где Марго сдавала зачёты и писала контрольные, чтобы получить аттестат.