Восстань, Господь, и рассеются враги Твои!
Все ложные боги исчезнут с лица земли!
Но их почти не было слышно, так как все орали, – «молились»:
– Чиё-о-о!!!
– Й-и-й-о-ё-о-о!!!
– Иисус!!!
– Господь!!!
– Ле-ле-ле-ле-лей!
– Ре-ре-ре-ре-ре!
– Блажен!!!
– Молитесь на иных языках!!! – кричал через сестру Елену пастор.
«Богослужение» напоминало класс, оставленный без присмотра учителя.
Но кончилось всё неожиданно и резко. Со всеми скомкано попрощались, и все медленно, как растопленное масло, поползли из зала.
К Вике обернулся молодой кореец и крепко пожал ей руку.
– Вы получили подарок? – спросила у Вики увядшая женщина, её ровесница.
– Нет.
И та дала ей прозрачный чехольчик с зубной пастой на целебном масле чайного дерева и мягкой розовой щёткой; на узеньком тюбике стоял логотип церкви широколицего пастора.
– А вы в эту церковь ходите? – спросила проповедник Лиза.
– Нет, не в эту, – отрезала ещё минуту назад такая любезная сестра.
Жена пастора болтала со знакомыми, точно бабка на лавочке. Оказывается, молодого корейца, осадившего Вику за её фотосессию, звали Роберт, и это был новый пастор церкви «Врата овец»!
У унитазов были горячие сиденья, а в кабинках стояли горшки с колеусами!
Вика так напарилась, что спустилась во двор в распахнутой дублёнке.
Баркит увёз Надю и не вернулся. Но был пастор Вениамин с микроавтобусом «Хундай». В багажник загрузили рисоварку и ноутбук Зули.
– Смотрите, ничего не забудьте! – предупредил пастор.
Он брал с собой Галину Михайловну, подругу своей жены, одинокую мужиковатую женщину с Волгоградского проспекта, посещавшей в их подмосковной миссии все симпозиумы, и какого-то дедушку. Видно, Галина Михайловна от нечего делать, решила переночевать в их церкви.
– Вика! – скомандовала пасторша и указала на рельсы в снегу. – Вон там – МЦК! Будешь теперь сюда ездить!
Щас, разбежалась!
Пасторша села рядом с мужем, дедушка, старая дева и проповедник Лиза – на второй ряд, а Вика, Зуля и Хамит – на задний. Брат Андрей тоже где-то потерялся и не ехал с ними.
Когда они покинули Москву, уже упали сумерки. Пастор решил возвращаться окольными путями, где меньше пробок.
– Надя так к стоматологу и не попала, – сокрушалась проповедник Лиза. – Очень много народу.
– Так что же за один раз можно сделать у стоматолога? – простонала старая дева.
– Это всё мирские! – затрещала пасторша.– Всё им подавай на халяву!
Ха, а кто зазывал?
– В Москве нет протестантских церквей, только православные! – с ненавистью кричала пасторша. – Все миссии – в области!
Пастор как раз гнал по тёмному подмосковному лесу, где сверкали белые, страдальчески изогнутые тела берёз.
Вику укачало уже почти до рвоты. Господи, ну когда они только приедут!
– А вот здесь живут наши Миша и Лариса! – объявил пастор.
– А что же они от нас уехали, они же раньше в Каустике жили? – заверещала пасторша.
– Они сочли, что там вредно, на них дул ветер с химзавода. Но они продали квартиру и уезжают в Геленджик. Они всегда хотели иметь дом на берегу моря.
– Вика сейчас выйдет? – вдруг спросила старая дева.
– Нет, Вика выйдет с нами! – гордо объявила проповедник Лиза.
– А я думала…
Пастор увидел «Магнит» и разразился проповедью:
– Его создал бедный человек и разбогател на нём!
Стали вспоминать свою среднеазиатскую молодость и промышленность. В Каустике продолжала действовать шелкоткацкая фабрика.
– На гербе Каустика – ножницы! – заявил пастор.
