Обнадёга - страница 7

Вечером, вдыхая пар от пельменей, Оладушкина грезила будущим счастьем с платьем в полоску. Как она, беззаботная и изящная, в туфлях-лодочках на тонких каблуках вышагивает в нём по городу, ловя восхищённые взгляды прохожих. Как замирает у витрин, любуясь своим кипарисовым отражением. Как любимое платье нежно облегает её стройную фигуру… Когда пар прекратился, а вместе с ним остыли и грёзы, желание поесть только усилилось. Причитая о своей тяжёлой судьбе, Мимозыря набросилась на скользкую пельменную горку, как сарацин на осаждённую крепость.

«Ну вот! Опять обожракалась!» – подумала она, глядя на вздрагивающий с каждым ударом сердца живот. В районе селезёнки Оладушкина почувствовала лёгкие покалывания совести, но вскоре отяжелевший желудок надавил на потревоженную совесть, и та немного успокоилась.

***

Настоящая любовь, выстраданная, а уж тем более неразделённая, требует жертв. Во имя неё Мимозыря решила пожертвовать домашним покоем. Для начала она вынесла весь мозг своему мужу, которому на войне с лишними килограммами была уготована роль разменной монеты. Мудрые женщины с этого начинают любое важное дело. Оладушкина долго пыталась поймать осторожного супруга на невинном вопросе «Я толстая?», заготовив несколько вариантов драматической развязки семейной сцены, но тот умело лавировал и на провокации не поддавался, хоть и понимал, что его судьба предрешена.

– Дорогой, тебе не кажется, что меня полнит это белое платье? – спросила Оладушкина осторожного супруга, надев свой прошлогодний наряд.

– Тебя полнит то, что ты ешь с утра до ночи! – пробубнил под нос голодный и уставший от долгих манёвров муж.

О такой его оплошности Мимозыря даже не мечтала. Семейный скандал допоздна громыхал прощальными фейерверками сытой жизни. Когда же весь пар вышел, она огласила сломленному супругу своё выстраданное решение и пригласила с собой в удивительный мир здорового питания. Тот обречённо посмотрел на неё взглядом больной собаки и спросил:

– Теперь мы будем есть всякую полезную хрень?

– И вместе сжигать калории! – с воодушевлёнием ответила Оладушкина. – Ты знаешь, что каждый поцелуй сжигает 5-6 калорий в минуту?! Поцелуй меня страстно!

Мокрые супружеские губы осторожно коснулись её щеки.

– Я не смогу питаться салатами! – пустил скупую слезу муж и обнял её безвольными руками.

– Ты всегда думаешь только о себе! Вот похудею и уйду к другому! А ты живи тут, как знаешь! – в сердцах воскликнула Оладушкина.

– Ты не можешь вот так просто взять и бросить меня! Я же твой сопельменник! – зашёлся в рыданиях супруг. Съедобные радости мещанского благополучия никак не отпускали его в новую жизнь.

– Ну, куда я без тебя! – ответила дрогнувшим голосом Мимозыря и на всякий случай прижала благоверного к себе.

А сама в это время подумала о платье в чёрно-белую полоску: «Как оно там? Скучает по моему роскошному телу? Пойду-ка, проведаю его! Истосковалось, чай, по мне!»

***

Оставив мужа страдать на диване перед охрипшим за день телевизором, Оладушкина пошла на тайное свидание со своей любовью. И вдруг… Как гром среди ясного неба. Как затмение. Как наваждение. В витрине магазина поселилось новое платье, платье-мечта, всё в ярких цветах и узорах. Оно звало в прекрасные сериальные дали, где вечное солнце, мартини и поцелуи на солнечной террасе роскошного дома на берегу океана.

Громко стуча сердцем, Мимозыря ворвалась в магазин и вцепилась в мечту обеими руками. Новое платье волнительно затрепетало маками на её груди. На живописных холмах попы заколыхались пионы. Растительный орнамент пополз по крутым бокам Оладушкиной и обвил её выступающие бёдра, украсив их страстоцветами.