Обнаружители Магии. Неприступная крепость - страница 19

– Роса криво накалякал, но правильно. Ну, ты же ведь узнаешь человека в палке, палке и огуречике? Вроде схемы, которая сразу понятна тем, кто либо в книжках много про балоров читал, либо видел их своими глазами. Я отношусь к первому типу, а наш новый товарищ, похоже, ко второму. Никогда бы не подумала, что встречу еще одного выжившего после встречи с балором…

– Еще одного?

– У нас в ордене много интересных личностей, – хмыкнула охотница, – а балоры те еще кровожадные твари. Даже среди демонов они считаются одними из самых сильных и опасных монстров. Многие из них даже руководят целыми легионами на Войне Крови. Это когда на нижних планах существования демоны и дьяволы сражаются, чтобы…

– Да, очень познавательно, – неожиданно резко прервала ее Октавия, – кажется, мы почти закончили с опилками. Спасибо, дальше я сама разберусь.

Агарвейн без лишних вопросов пожелала тифлингше приятных снов и удалилась к себе. Октавия чувствовала внутреннюю необходимость извиниться, но решила оставить разговор до утра.

Ее мутило. Ком тошноты подошел вплотную к горлу до появления кислого привкуса во рту. Будь Октавия дома, она бы посреди ночи растолкала брата, чтобы он сделал что-нибудь для выздоровления любимой сестрицы. Но она не хотела давать слабину здесь, среди хоть и приятных, но малознакомых людей, перед которыми она старалась держать созданный образ.

«Поспи, и все пройдет», – вспомнила она слова брата. Провалиться в сон казалось хорошей идеей – так промотается время, и, возможно, сильный организм тифлингши сам как-нибудь разберется со своим самочувствием.

Холодный пот пропитывал шершавую и колкую ткань спальника, прилипшую к телу на манер ежовой шкуры. Октавия только наполовину осознавала, что находится во сне, поэтому лежанка казалась приложенным к пояснице теплым желе.

В каменном мешке, который она сейчас видела перед собой, это липкое ощущение в совокупности с отсутствием хоть какого-то движения воздуха добавляло тревожности. Октавия оглянулась, но здесь со всех сторон ее окружал сплошной камень.

Она стукнула ладонью по стене. Никакого – ни звонкого, ни глухого – звука не последовало, словно все пространство заполнил вакуум. Ей стало страшно, но страх, как часто с ней случалось, сменился нарастающей злостью. Тифлингша вслепую замолотила по стенам, отгоняя от себя каменный капкан.

Эта вспышка ярости ни к чему не привела. Ободранные кулаки больно саднило, пот лился не струйками, а ручьями, в мышцах появилась нездоровая усталость, но стены были непоколебимы. Октавия в гневе задействовала и ноги, пиная все вокруг, однако не изменилось ровным счетом ничего. Появилась только боль от растянутой связки.

«Беспомощность», – всплыло слово в голове Октавии. Она ощутила дрожь, захватывающую контроль над ее телом. Совсем как тогда, в родном доме, где она увидела что-то, что не должна была увидеть.

«И трусость», – рявкнул хор из голосов сэра Николаса и сэра Августа, лишний раз напоминая ей о побеге из особняка.

Октавия упала на колени. От смеси ярости, ужаса и удушающей грусти ей стало нечем дышать, и она жадно вдыхала нескончаемый, неосязаемый воздух каменной камеры. Спрятавшийся за громкостью ее паники тихий шепот из темноты сперва показался тифлингше галлюцинацией, но этот голос она узнала бы из тысячи.

И сейчас он звал на помощь. Он повторял ее имя как мантру, молил прийти и спасти его. Его отчаяние было настолько заразительно, что слезы сами покатились из глаз Октавии. Ослабленная, она встала на ноги, чтобы продолжить бить стены и звать его в ответ. Она пыталась успокоить его, убедить, что обязательно придет, но он не слышал и продолжал кричать в испуге. Его крики становились все более душераздирающими, подгоняя Октавию и вынуждая ее стирать кулаки до кости в попытках прорваться через чертов камень.