– Помогай сэру Августу Бивербруку в любых начинаниях! – панически заверещал он голосом, звучание которого должно заставлять панически верещать других.
– Что-то я не припоминаю никого подобного со стоянки Ордена, – прошептал Августу Иоахим, – и вряд ли бы я такое пропустил.
– Со старейшиной Муком ты тоже не был знаком, – парировал рыцарь и наконец повернулся к кенку: – Приветствую тебя, волшебный зверь! Я сэр Август Бивербрук из Синего Предела, паладин Ордена Священного Дуба, защитник лесов, полей и рек и их обитателей! Скажи же, кто прислал тебя ко мне в подмогу?
Кенку неловко потоптался на месте и вместо ответа потянулся к походной сумке. Несмотря на грозный оклик «Без фокусов!» от Октавии, он медленно вытянул кусок пергамента. Когтистой лапой птицелюд подцепил отскочивший от костра уголек и, ловко перекинув его себе в ладонь, начал рисовать.
За неимением лучших вариантов Обнаружители обступили загадочного визитера и сгрудились над ним, наблюдая, как на пергаменте появляется смазанный черный круг. Птицелюд завозил углем, и у круга появились толстые ноги, громадные бугристые руки и относительно небольшая голова. Добавив голове по штриху с двух сторон, кенку приподнял лист над головой, показывая рисунок остальным.
– Похоже на козу, – пробормотал Иоахим.
– Какую козу? – усмехнулась Октавия. – Ты где коз на двух ногах видел?
– Похоже на козу, стоящую на двух ногах.
– Огромную козу, стоящую на двух ногах?
– С чего ты взяла, что она огромная? Слушай, ты… кенку, да. Подрисуй-ка себя еще рядом.
Птицелюд послушно изобразил фигурку с черным треугольником-клювом на голове. Октавия торжествующе хлопнула в ладоши.
– Я же говорила!
– Да, огромная коза, твоя правда, – вздохнул волшебник.
– Не хотел бы намекать вам на неправильность ваших выводов, но намекну, – фыркнул Август. – Изображенное этим зверем есть не что иное, как дуб.
Рыцарь тяжело склонился над рисунком и ткнул пальцем в идущие от черного круга отростки.
– Ветви его настолько громадны, что неверующие легко теряются в тени, – сказал он и побыстрее встал, чтобы не свалиться лицом в землю из-за перевешивающего живота, – следовательно, ко мне этого птицелюда направил сам Священный Дуб!
К неудовольствию Августа, остальные отнеслись к его предположению скептически. Птицелюд в задумчивости грыз уголек, придумывая, каких бы еще опознавательных черт добавить нарисованному монстру.
– А не демон ли это? – выдала Агарвейн после недолгих раздумий.
Птицелюд сначала закивал, но потом кивки постепенно перешли в отрицательные мотания головой, а затем он и вовсе пожал плечами.
– На балора похож, – продолжала напирать охотница, – вон рога какие. И даже зубищи ему подрисовал, смотри-ка.
Атмосфера накалялась, и птицелюд явно чувствовал перемены. Теперь и прежде расположенная к нему лучница скрестила руки на груди на манер своей спутницы. Кенку торопливо стер огромные зубы нарисованного существа и накалякал на том месте широкую улыбку.
Стало только хуже – теперь у монстра вышел совсем уж звериный оскал. Новая картина довольно точно передавала восприятие ужасающего покровителя самим птицелюдом. Кенку спохватился, вспомнив, что в его задачи не входило достоверное изображение патрона.
Более того, сам вид Агг’раштавара не способствовал внедрению Росы в отряд.
Птицелюд сделал несколько взмахов углем, и у демона появились поварешка в руках, передник на талии и куча бабочек, цветочков и феечек вокруг. Увлекшись процессом, художник штрихами добавил на задний план волшебный лес. Из-под одного из пеньков даже выглядывал любопытный мухомор.
