–Приветствую, друзья, проходите, располагайтесь. Мой дом – ваш дом.
–Mi casa es su casa, – произнес я.
–Что-что? – переспросил хозяин дома.
–Нет, ничего.
–«Мой дом – твой дом» с испанского, – ответил ему Миша.
–А, понятно, – ответил парень, почувствовав себя задетым. – Что ж, друзья, располагайтесь, развлекайтесь, выпивка, бассейн, все в вашем распоряжении. На верху есть много свободных комнат, если что, – улыбаясь, сказал он.
Мы подошли к бару.
–Что ты пьешь? – спросил меня Миша
–Не знаю, что-нибудь безалкогольное.
–Дружище, сделай что-нибудь безалкогольное, освежающее моему другу, – обратился Миша к бармену.
Вдруг я почувствовал всеми фибрами тела острый взгляд, словно лезвием ножа коснувшийся моей спины, будто грабитель в подворотне приставил лезвие к моему боку. Сладко-приторный запах ударил мне в нос. Он был мне знаком, но я не смог вспомнить откуда, насторожился. Обернулся и увидел перед собой Алену Варшевскаю, ту самую, что сегодня предлагала мне дать интервью. Неизменно подле нее стоял ее охранник-помощник.
–Ну, привет, – игриво сказала она.
–И тебе привет, – ответил я.
Что-то изменилось, – отметил для себя я, – она стала ласковей, но ласковость эта искусственная, включаемая тогда, когда дамам ее типа что-то нужно от человека и этим человеком в данный момент являлся я.
–Ты уже подумал над моим предложением?
–Как-то не выдалось минуты, – ответил я.
–С тобой хочет познакомиться еще один человек, пойдем со мной.
Не дожидаясь моего ответа, она взяла меня за руку и потянула за собой.
–Нет, с тобой я никуда не пойду.
–Нууу, не будь таким.
–Каким?
–Непослушным.
–Я вам ничего не должен, дамочка.
–Почему ты такой?
Я не стал задавать вопрос: «какой?», который она, очевидно, ждала от меня. Не стал его задавать потому, как вообще не хотел с ней говорить. Так и не услышав моего встречного вопроса и не увидев даже взгляда в свою сторону, немного задетая, с претензией в голосе, она спросила: -Ты совсем не любезный, не приветливый, почти грубый, хотя я про тебя наслышана много хорошего. Ты на меня обижен за что-то?
–Я тебя даже не знаю, на что мне быть обиженным? И, если уж быть совсем откровенным, узнавать тебя у меня желания нет совсем.
А вот и кульминация, – почти усмехнулся про себя я, – здравствуй настоящая Алена. Сморщенные злобой брови и гневный оскал, вперемешку с презрительно сдвинутым ртом – она явно не довольна. Пора ставить точку.
–И решение мое по поводу интервью – я отказываюсь.
Челюсть яростно стиснулась, выражение лица стало каменным. Она явно была в ярости.
–Постой, не двигайся, – злобно и с ядовитой язвительностью в голове произносила она, – дай я тебе твою корону поправлю.
Я рассмеялся, взял свой стакан с барной стойки и направился прочь от нее. Шел куда-то в толпу, не знаю куда, но подальше от этой дамы.
–Эй, Макс, ты куда? – крикнул мне в след Миша.
–Твой друг самовлюбленный нарцисс! – бросила Алена Мише.
Миша пожал плечами, очевидно, прочувствовав на себе ее тяжелый взгляд, взял свой стакан и направился в толпу, где, минутой ранее, скрылся я. Догнал меня.
–За что ты так с ней?
–Почему ты спрашиваешь? Ты же и сам прекрасно это видишь?
–Я вижу? – удивленно переспросил он.
–Посмотри на нее, что ты чувствуешь? Какие чувства у тебя вызывает этот человек?
–Но, Макс, а как же гонорар, который они хотят тебе заплатить, он ведь очень высокий?
–Миша, мы столько лет с тобой знакомы, и ты еще не понял, дружище, что никакие деньги не могут подменить истинной человечности. Ты меня разочаровал. Посмотри же на нее внимательнее, она эгоистична и, помимо этого, зла. Самовлюбленный ум любит себя, злой же – ненавидит «других», а «другие» для нее это все, кто отказывается плясать под ее дудку, а те, кто пляшет – в чести пока ей это угодно.
