Никто не ответил. Кто-то одобрительно кивал, кто-то очень сосредоточенно разглядывал свои туфли, выглядывающие из-под рясы, кто-то продолжал тщательно вытирать пот, а кто-то тупо смотрел в одну точку так, будто его не касалось происходящее.
– Ну, что ж. Если больше никто высказываться не хочет, я думаю, наше епархиальное собрание можно считать закрытым. С миром Божьим, братья.
С этими словами Макарий сел, и собравшиеся стали медленно расходиться, без особенного желания разговаривать друг с другом о произошедшем. У всех сразу нашлось множество других вопросов, о которых нужно было срочно поговорить.
Эдуард поднялся со своего места и пошел к выходу. Никто не подошел к нему. Никто не сказал ему ни слова. Никто не спросил его, как он себя чувствует. Лишь некоторые, украдкой поглядывая ему вслед, проводили его глазами до выхода из зала. Когда он вышел на улицу, откуда ни возьмись пошел дождь. Зонта у него не было.
***
Под сводом храма почему-то вдруг стало слишком тихо, так что Осия резко вышел из воспоминаний и ощутил до боли банальную реальность. Люди терпеливо ждали продолжения его проповеди, и молодой священник вдруг понял, что он уже в течение неопределенно долгого времени стоит за амвоном, разглядывая молча открытое перед ним Священное Писание. Отрывок, на котором остановились его глаза, был из 1-го послания святого апостола Петра 2-й главы 17-го стиха:
Всех почитайте, братство любите, Бога бойтесь, царя чтите.
Именно этот отрывок и вызвал в нем поток воспоминаний, который могучей рекой вдруг увлек его в свое русло так, что он на какое-то время перестал осознавать окружающую его реальность.
«О, Господи! На чем же я остановился?»
Он кашлянул, перевел дыхание и стал спокойно читать Библию, начиная с этого самого отрывка. Как только он закончил чтение, поток вдохновения подхватил его, и из его уст полилась живая красочная проповедь. Именно за искусство проповеди его так любили прихожане его церкви. Он умел зажечь всю аудиторию своим пламенным словом, которое проникало глубоко в сердца людей и вдохновляло их изменять свою жизнь и творить все больше и больше добра.
В эти непростые для него дни у него не получалось полноценно, как раньше, готовиться к службе. Часто, когда он вставал на проповедь, все что у него было, это место из Священного Писания, которое он прочитывал перед собранием. Но Бог был верен и милостив, как всегда, и как только Осия открывал уста, его, как правило наполняло вдохновение, и он говорил проникновенно и сильно, как было и в этот раз. Однако, как только служба закончилась, наблюдая за тем, как люди не спеша покидают богослужебный зал, он снова погрузился в воспоминания.
***
Не обращая внимания на дождь и слякоть, Эдик шел куда-то, не отдавая себе отчета, куда. Опомнился он только, когда оказался у храма семинарии. Не заходя в основной зал, Эдуард прошел в небольшую молитвенную часовню и опустился на колени пред алтарем.
Именно там все так же стоящим на коленях уже вечером его застал Андрей, который был другом Эдика еще со школьных лет.
Увидев залитое слезами лицо Осии, Андрей ничего не сказал, а лишь опустился рядом с ним на пол и обнял его. Какое-то время они стояли на коленях молча, а затем Эдуард тихо спросил:
– Ты зачем пришел? У тебя ко мне дело?
– Какое может быть дело, когда такое происходит? – вопросом на вопрос ответил Андрей.
– И что? Что ты по поводу этого всего думаешь?
