– Плохое само нас найдет, а потреблять пищу лучше в спокойной обстановке. Почему не ешь?
– У меня йога по утрам в нашем клубе внизу, – вдохновенно сочиняла Ева. – Гуру велит приходит голодными.
Не совсем йога, не совсем по утрам и не совсем в клубе. Лечебная физкультура в реабилитационном центре, куда она добиралась в лучшем случае к обеду. Блондин словно почуял ложь и скептически посмотрел на нее. Не краснеть. За четыре месяца занятий она неплохо подтянула мышцы. А в комплексе с обезболивающим не проблема согнуться в любой претцель. Он имел шанс оценить это. Целых два шанса.
– А вам не положено пить чай с какой-нибудь просветляющей травой?
– Слышала, что для просветления траву надо применять иначе. Наш инструктор советует воду с электролитами и настраиваться на хорошее. После кофе я однозначно не хочу никого убивать, и в нем есть вода.
– И ведь не поспоришь.
Несмотря на всю демонстрируемую смелость, Ева терзалась волнениями о том, что дальше. Она сделала достаточно подач, выступила принимающей стороной и беспокоилась, возьмет ли Константин на себя какую-то инициативу.
Не провожать его с потерянным видом.
Не заглядывать в глаза.
Пусть идет.
Пальто уже обтягивало его плечи, когда он вытащил телефон.
– Диктуй номер, нахалка.
Он набрал за ней, показал на экране, что записал ее под этим именем, и нажал вызов. В квартире крадучись заиграли скрипки, к ним присоединилась мелодичная челеста, а потом грянули басы современной аранжировки. Евин телефон старался в оба динамика.
– Чайковский в гробу переворачивается, – покачал головой Константин, узнавший «Танец феи Драже».
– Держи.
В ее левой руке был брелок от шлагбаума. В крайнем случае, брату скажет, что потеряла.
– Как соскучусь – напишу, – ответил блондин, вскинув кулак с зажатым в ладони крошечным пультом.
– Аналогично, – сказала Ева закрытой двери. И сохранила его в контактах, назвав «Эстет».
* * *
Доспать не получилось даже после смены постельного. Стоило закрыть глаза, как взбудораженный мозг принимался анализировать события, прыгая с эпизода на эпизод. Она, примерная девочка, у которой кроме Олега был всего один мальчик, и то назло маме, вот так взяла и сказала мужчине, чего хочет. Он согласился. Пусть и не сразу. И было круто. Невероятно.
На воспоминания о сне пришлось ставить блок покрепче. Может, проблема в том, что близится годовщина по Ари. Говорили, первый год самый трудный. Надо стиснуть зубы и не циклиться на этом. Достаточно кошмаров наяву, не хватало еще мучиться во сне. Иначе придется идти на поклон к психологичке и просить рецепт на качественные снотворные.
После фиаско в страховой компании она ни на шаг не приблизилась к появлению дополнительного источника дохода. Найти работу человеку в ее положении непросто. Главным ограничением выступает состояние здоровья и идущая с ним в комплекте реабилитация. Еще месяц-полтора предстоит выполнять назначения. Днем! Потому что с инструктором.
Невесело, но на данном этапе карьеры Ева не может заработать своей профессией. Сосудистого хирурга из нее не получилось. Полная ставка терапевтом в центре даст копейки. На зарплату не снять приличную квартиру, не говоря о том, чтобы остаться в этой. Совесть не позволит предложить Эле оплату ниже рынка. Кроме того, роль проблемного довеска в семье брата уже надоела.
Можно, конечно, пойти в сферу, не имеющую ничего общего с медициной. Но Ева как никто знала, что стоит выпасть из системы, нагонять потом очень сложно. Глупо вилять в сторону, когда впереди ординатура. Значит, в приоритете сохранность места в центре, а новая работа должна допускать совмещение.
