Даже лучше прежнего.
– В следующий раз приноси закрытую пачку, – оставила за собой последнее слово, прежде чем сбежать в ванную, негостеприимно оставляя его ждать своей очереди.
* * *
Константин вышел из ванной в брюках и рубашке. Оглядывая его, такого элегантного в несусветную рань, Ева подумала, что выглядит нелепо в домашнем наряде в психоделические эскимошки. Также непроизвольно сравнивала свои обесцвеченные волосы и его натуральные кудри. Ее рваная стрижка торчала, словно никогда не знала расческу.
Память отказывалась отвечать на вопрос, когда она успела пообещать Косте завтрак. И тем не менее, на стол были выгружены вредности, притащенные Натом. Хитрые блондиновы маневры вписывались в теорию о том, что он успешный продажник.
– Что предпочитаешь? Могу сделать капучино.
Тут же захотелось откусить себе язык – не стоило напоминать о вуайеризме. Но если бы не его способность наслаждаться радостями жизни, вряд ли бы она обратила на него внимание. Мужчина за столиком у окна всегда вкусно ел, отдавая должное красиво поданным блюдам. А может, заворожило то, как безупречно он умел обращаться с приборами. В любом случае, он холил себя, а именно с этим у нее проблемы, по словам психотерапевта.
– В пять утра другое не пью. Нечестно, что у тебя фора – недели наблюдения. Как долго ты шпионила?
– Немного. Всего шесть суббот. Зато ты знаешь, где я живу, – парировала Ева, наливая в капучинатор молока.
– Когда-нибудь узнаешь, где живу я. А пока там ремонт.
Ну конечно ремонт! Буквально на днях начавшийся. Только дура обнадежится расплывчатым «когда-нибудь». Константин улыбнулся половинкой рта, словно опять догадался, о чем она думает, но оправдываться не стал. Не понравилось, что он пристально наблюдает, сидя за островом со столешницей из белого камня. Чего доброго, заметит ее бездействующие пальцы. Ева протянула нож левой рукой, нарочно держа его неправильно – лезвием вертикально.
– Нарежь хлеб, пожалуйста. Доска там.
Он с преувеличенной осторожностью забрал у нее острый предмет.
– Играешь ты?
Кончик ножа указывал на уголок с телевизором и низким креслом. На маленькой стойке примостилась «Play Station», там же хранились контроллеры. Еще были наушники, но ими Ева почти не пользовалась.
Вопрос противоречил оговоренным условиям, но почему-то захотелось улыбнуться так же коварно, как это делал блондин с минуту назад. Его точит невыгодность положения, отсюда попытки набрать о ней информации. Даже любопытно, как он будет решать эту проблему.
– Скорее, проигрываю.
А теперь пусть думает, что бы это значило.
– В Соника? – с беспечным видом уточнил Константин.
– Люблю найти укромное место и пошмалять неудачников из слона1.
Реакция блондина была неожиданная: сначала нахмурился, затем понял и, кажется, расстроился.
– Ну да, агрессию надо куда-то девать.
Ева по одной перенесла чашки на стол и остановилась, одернув себя. Глупость какая-то. Ее не должно задевать неодобрение мужика строгого назначения!
Константин оставил попытки что-либо разведать и занялся бутербродом, который сам наваял. Перед этим он бухнул в капучино три ложки сахара. Ева села справа от него, радуясь, что конструкция стойки не предусматривает посадки лицом к лицу.
– Новости включить? – поинтересовалась она, смущенная пылом, с которым он уничтожал еду. Но если вспомнить события последних десяти часов, то неудивительно, что у него разыгрался аппетит. Организму нужно восполнять калории, это нормальное поведение. В отличие от нее. Вместо заботы о себе хотелось сделать что-то деструктивное. Может, снова начать курить.
