– Да не может быть такого, чтобы добро было злым, а зло несло добро, Орбий, не может!
– Да не может! Но только не на Земле. Поэтому я и говорю, что девушка с чёткими понятиями добра и зла не сможет адекватно выполнять свои обязанности куратора на планете, где эти понятия стёрты.
– Ну, это вы, батенька, загнули, – Антоний недовольно посмотрел на Орбия. – На Земле стёрты понятия добра и зла? Куда же тогда наши кураторы смотрят? Почти шестьсот лет кураторства, и таков результат?
– Кураторы не вправе навязывать свою волю или подчинять чужую, а вообще это вопрос к Центру Кураторов. Мы только школа, – пробормотал Орбий.
– Хороших же мы кураторов готовим, если таков результат, – покачал головой Антоний.
На несколько минут воцарилась тишина.
– Ну, какое примем решение? – Антоний обвёл присутствующих взглядом.
***
Настя стояла у берёзы. Она обняла её ствол и прижалась к нему щекой. Девушка любила это светлое дерево, которое каждую весну рождало тысячи зелёных сердечек. Не сказать чтобы Настя была красивой, но большие ясные серо-зелёные глаза, маленький чуть вздёрнутый нос и ещё по-детски пухлые губы вызывали к ней симпатию. Лицо отражало сердечную доброту, а искренность эмоций, которая на нём читалась, довершали милый образ. Её светло-русые волосы лёгкой волной ниспадали по плечам и спине, спускаясь ниже поясницы. Настя плакала, всхлипывала и шмыгала носом, и слёзы капали на белую в тёмных крапинках кору дерева. Наконец, немного успокоилась, оторвалась от берёзы и присела на корточки, прижавшись спиной к дереву, обхватила колени руками и спрятала в них лицо. Ей было холодно и неуютно, несмотря на жаркий весенний день.
«Всё напрасно, – думала она, – Орбий не допустит меня к кураторству. И за что только он меня так невзлюбил?». Она вспоминала, как в детстве долгими зимними вечерами мама рассказывала ей земные сказки. Ей уже тогда очень хотелось попасть в сказку, чтобы подобно Василисе Премудрой, помогать людям и бороться со злом. Неслучайно выбор её пал на школу кураторов Земли. Но Орбий! С первых дней он её преследовал. «Даже улыбка моя ему не нравится, и что он ко мне привязался?» – Настя вздохнула.
– Ну что, сидишь? – сзади незаметно подошёл её сокурсник Фотий.
Настя вздрогнула от неожиданности:
– Сижу.
– Хе, ну сиди, сиди, – засмеялся он, присаживаясь рядом
– Ты что, ревёшь, что ли? – наклонился к ней.
– Вот ещё! – Настя отвернулась.
– Ты это брось. Всё будет как надо. Ну, если и не полетишь на Землю, то что? Конец света, что ли? Вокруг и без Земли полно интересных мест. А с твоим аттестатом можно куда угодно.
– Да не нужно мне куда угодно! Как ты не понимаешь, – Настя обиженно засопела.
– Ну ладно, не нужно и не нужно. Чего ты? Ещё же ничего не известно. Совет не закончился. И Аркес за тебя.
– Ты сам как? Определился, когда вылетаешь?
– Через месяц.
– В Японию?
– Ага. Местному куратору нужен напарник.
– Поздравляю, ты всегда увлекался восточной философией.
– Да не хандри ты. Мы ещё там с тобой увидимся сто раз, вот увидишь.
Недалеко от них воздух вдруг сгустился в небольшое пульсирующее облачко размером с блюдце. В нём чётко проглядывались буквы: «Настя, немедленно зайди ко мне в кабинет. Аркес».
Девушка дотронулась до облачка пальцем, и оно распалось.
– Надо идти, Аркес вызывает. Наверное, совет закончился.
Она вскочила.
– Ну, я пошла.
– Давай. Удачи тебе.
– Спасибо! – уже на бегу ответила Настя.
