Но на третий мой шаг начинает двигаться Руданский, и я цепенею.
Он двигается просто невероятно! Никогда не видела, чтобы столь высокий и мускулистый человек так перемещался. Есть в нем какая-то животная грация и ощущение опасности.
Возникает ощущение, словно ко мне направляется хищник.
Я боюсь, но чувствую в себе силы сопротивляться. Не дамся живой. Буду драться руками и ногами, кусаться, но не сдамся.
Меня тут радует только одно: Руданский явно не собирается делить меня с парнями. Против такой толпы у меня не будет и шанса. А так, может, и удастся чем-нибудь вырубить засранца.
Не железный же он, в конце концов?
– Лера, ты меня раззадориваешь, – говорит Руданский, подбираясь ближе.
Я же пячусь на ребят, а они отступают все дальше, словно боятся, что я до них дотронусь. Словно я прокаженная какая-то. Один даже чуть не падает из строя, когда я протягиваю руку, чтобы убедиться в предположении – до того выгибается вперед.
– Стоять, – тихо приказывает Руданский.
И эта команда действует и на стену, и на меня. Я замираю, настороженно глядя на него.
Начинаю ужасно нервничать. Меня не столько сковывает ужас, сколько злость. Холодно просчитываю в голове варианты, как смогу навредить ему перед отправкой на небеса.
Хочется побольше.
До бутылок на столе мне не добраться, а вот до статуэтки справа – вполне.
Руданский ловит мой взгляд, и в его глазах застывает вопрос.
– Без глупостей, – приказывает он низким голосом с хрипотцой.
– Глупо было полагать, что вы адекватный, – говорю я.
И тут он замирает. Прижимает подбородок к шее и смотрит на меня с прищуром. Задумался о чем-то, и от этого мне только страшнее.
Я все-таки подбираюсь к статуэтке и хватаю ее двумя руками.
Ого, какая весомая! Да такой черепушку можно проломить.
– Боишься меня? – спрашивает он неожиданно.
– А нет повода?
– Разве ты не сама пришла?
– Меня украли из собственной квартиры!
– О как. В платье и при полном параде? И за тебя анкету в «Доборотень» заполнили, наверное.
Тут Руданский что-то засекает в стене из своих парней и подозрительно смотрит туда.
– Федя, есть что сказать? – спрашивает он.
И тут же появляется мужчина со шрамом вместо брови.
– Глава, ребята только доставили вашу пару в целости и сохранности. Она даже сама дала на себе бант завязать.
– Только ради разговора о цветочном магазине! И анкету в «Доборотне» я тоже ради этого заполняла. Думала, вы адекватные. Вы же просто сумасшедшая семейка. Одна ест розы, второй крадет людей!
Я примеряюсь к статуэтке, пробую ее на вес и замах. За себя буду стоять до последнего.
Руданский неожиданно смотрит на Федю так, словно тот уже труп, и мужчина низко опускает голову в позе покорности. Ведет себя словно слуга, а не человек.
Как можно? Да ни за какие деньги я бы не устроилась на такую работу.
– Мы очень бережно, глава. Для вас старались. Ни волосинки не упало, – говорит Федя.
Руданский снова ведет челюстью. Я заметила, что он так делает, когда злится.
А когда он смотрит на меня, то я вздрагиваю от перемены его настроения.
Руданский выглядит сейчас так, словно хочет завоевать мое расположение. Я же примеряю в руках вес статуэтки.
– Я. Иду. Домой, – говорю я.
Мне здесь делать нечего.
И без Руданского выкарабкаемся.
