Я-то думал, девчонка своими ногами ко мне пришла, добровольно. Накрасилась, приоделась, упаковалась в бант в честь дня рождения. Поэтому все не мог понять ее капризов.
Ащ-щ-щ! Это неприятно осознавать.
Она еще и домой собралась.
Надо ее немного угомонить, а то уже статуэткой размахивать готова.
– Положи, еще поранишься. – Я уверенно подхожу к Лере и протягиваю руку, чтобы забрать фигуру.
Кем она там машет? Горным козлом? Хм…
– Я справлюсь. – Лера орудие не отдает, только сжимает еще сильнее.
Она воинственно поднимает подбородок и говорит, глядя мне прямо в глаза, как многие мужчины не смеют:
– Скажите своим ребятам дать мне пройти.
Ага, как же. Конечно, дам, вот только иллюзию свободы.
Слишком она интересная.
«Доборотень» знает, какие девочки меня заинтересуют. Давно меня так не торкало. А уж зверь так вообще под кожей крутится, просится наружу.
Я киваю Лере. Не буду отбирать игрушку, раз ей со статуэткой спокойней.
Поднимаю руку и делаю знак ребятам вольно разойтись по бару.
Мои парни тут же размыкают стену, рассеиваются по заведению, а Лера явно не верит своим глазам. Смотрит на меня с опаской и потихоньку боком двигается в сторону выхода.
А я делаю знак Феде, чтобы выкатывали торт. На мой день рождения сестренка всегда заказывает десерт в несколько ярусов. Все потому, что я люблю сладкое, и она это знает.
Тот злополучный торт с цветами из Лериного ларька, кстати, она в знак примирения хотела скормить мне после ссоры, но я отказался. В итоге она съела все сама, и пришлось вызывать врача.
Но это другая история. Сейчас важно не это.
Свет во всем клубе гаснет, но я прекрасно вижу, как Лера замирает, ослепленная кромешной темнотой. Это людям ничего не видно, а не нам, волкам.
Играет торжественная музыка, и со стороны кухни начинает выезжать огромный торт с тридцатью восемью большими свечами. В нем этажей восемь, не меньше. С меня ростом.
Надя в этот раз расстаралась.
– Лера, если задуешь со мной свечи на торте и сосчитаешь их, сможешь выйти из клуба, – говорю я.
Я уже знаю, что она дошла до главного выхода и наткнулась на моих парней. Конечно же, ее так просто не выпустят из логова.
Я подхожу к торту, слыша шепот десятков женских голосов:
– Почему она? Что в ней такого? Я тоже так хочу!
Все они готовы задувать со мной свечи до бесконечности. Уверен, и Лера сейчас подойдет. Послушается, ведь по-другому не сможет. Будет заинтригована, польщена, очарована.
Я пообещал ей выход из положения. Она поведется.
Но тут зачем-то начинает работать дым-машина – я это сначала слышу, потом чую, а потом четкая картина в темноте начинает размываться.
Вот идиоты официанты! Говорил же, что мне эти штучки при подаче не нужны.
Проходит десять секунд, двадцать, но Лера так и не появляется рядом. Я сначала чутьем ощущаю холодок, оборачиваюсь.
Да ладно?
Вижу сквозь клубы дыма статуэтку горного козла на полу.
Это что такое?
– Включить весь свет! – приказываю я, нутром ощущая подставу.
Сердце почему-то бьется так, словно я на гору бегом взобрался. Кровь стремительно несется по жилам. Руки сжимаются в кулаки, готовые рвать за свое.
Когда загораются все лампы, я вижу свою стаю, бижутерию, но не Леру.
Где она?
Смотрю на парней вопросительно, они вертят головой по сторонам, принюхиваются.
Я и сам уже втягиваю носом воздух, как ищейка. Сканирую взглядом клуб.
Через пять минут мы переворачиваем его вверх дном, но не находим Леру. Она словно испарилась.
