Он совсем не добродушный дедушка.
– Волчица, значит, а не овечка, да? – спрашивает он весьма довольно и садится в кресло рядом с диваном.
– Я… я не понимаю, о чем вы, – говорю я.
В этот момент на подносе приносят чай. Сервиз – словно я оказалась на «файв-о-клоке» у английской леди. Обслуживает нас дама в переднике, расторопно и быстро наливает чай в две изысканные чашки и подает сначала мне, потом хозяину дома.
– Спасибо, – благодарю я.
Смотрю на пожилого мужчину, а он пьет чай и при этом внимательно рассматривает меня поверх чашки.
– Егору полезно будет немного встряхнуться. Слишком ему легко все достается – даже истинная сама в руки пришла, – говорит он.
Я сразу вспоминаю про дурацкое приложение.
– Вы про «Доборотень»?
Неужели они все тут в него верят? Тогда у меня для них плохие новости.
– Именно. Ты, наверное, не понимаешь еще всех тонкостей, но хочу сказать главное: ты для нас очень ценна. Мы будем холить тебя и лелеять. Ты постепенно ко всему привыкнешь.
Я оборачиваюсь, боясь увидеть парней, которые берут меня в оцепление. Хотя, пожалуй, для этого отдаленного особняка в горах это и не нужно. Охраны может быть полно снаружи.
Я слышала, что, когда человек забирается так высоко, как семья Руданских, неминуемо свистит крыша. От постоянного подобострастного поведения окружающих они чувствуют себя на вершине мира – почти богами. Начинаю верить в эзотерику и прочую фигню.
А тут, похоже, все верят в «Доборотень». Новый инет-культ?
– Я могу к вам обратиться с просьбой? – говорю я.
Жизнь меня научила использовать любую возможность.
– Лерчик, я же еще не представился! Совсем от счастья забыл. Можешь называть меня дедушкой, а так я Валентин Степанович.
– Очень приятно познакомиться, Валентин Степанович, – подчеркнуто вежливо обращаюсь я к нему и жду.
Я уже озвучила просьбу, он точно услышал.
Хозяин дома отпивает глоток чая, ставит чашку на стол и складывает руки в замок на колене ноги, закинутой на другую.
– Так что там за просьба?
– Позвольте нам с партнером снова открыть цветочные магазины.
Валентин Степанович совершенно не удивляется ни моему делу, ни наличию партнера, ни вопросу.
– Конечно, – добродушно разрешает он.
И я шумно выдыхаю от облегчения. Глядя на мою реакцию, он усмехается и добавляет:
– Как только станешь частью нашей семьи, сможешь выбрать дело по душе. И никаких партнеров не надо будет.
Кажется, у меня аж глаз дергается. Но что-то мне подсказывает: говорить ему в глаза о том, что я не собираюсь становиться частью их семьи, опасно.
Если подумать, конечно, любая девушка нашего края душу бы продала, чтобы оказаться на моем месте. Но я-то знаю, что, во-первых, вся эта вера в «Доборотень» ненормальна. Во-вторых, результаты я подшаманила. И стоит только этому вскрыться, как полетят головы. Моя – первая.
С Егором дел я больше иметь не собираюсь. Уже поняла, что от него ничего не добиться. Он на стороне сестры и плевать хотел на нужды и проблемы простых людей.
А вот с дедушкой у меня еще есть шанс. Вдруг он может повлиять на Руданского?
– Валентин Степанович, я без дела не могу сидеть. И обидно мне, – говорю я и делаю театральную паузу.
– Что такое? За что? Егор скоро будет здесь, не переживай. Он у нас парень умный.
А вот это плохие новости! Сразу бежать со всех ног захотелось.
– Я не об этом. Понимаете, я в цветочные магазины все силы и деньги вложила, всю душу, а из-за непонимания их разгромили.
