Оборотная сторона Земли (сборник) - страница 4



За море киселя хлебать
Мы вышли из России
И продолжаем так шагать,
Пришла пора порассуждать
О нас и ностальгии…
Пускай уют чужих кают
Оценят и другие,
По рюмке горького нальют
И лучше нашего споют
О нас и ностальгии…
Мы – комиссары в пыльных шлемах,
Как пел арбатовский мессия,
И память предков бродит в генах,
А с ней струятся в наших венах
Любовь и боль, и ностальгия!
Пускай уют чужих кают
Оценят и другие,
По рюмке горького нальют
И лучше нашего споют
О нас и ностальгии…
С тоской в душе перебираем
И крест, и грех, и панагию,
Квасные слезы утираем
И чувствам всем предпочитаем
Бродяги жвачку – ностальгию!
Пускай уют чужих кают
Оценят и другие,
По рюмке горького нальют
И лучше нашего споют
О нас и ностальгии…
Пусть эхом в сердце отзовутся
Наши намеренья благие
И в нас прекрасно уживутся,
Поладив, не передерутся
К скитаньям страсть и ностальгия!
Пускай уют чужих кают
Оценят и другие,
По рюмке горького нальют
И лучше нашего споют
О нас и ностальгии…

Поэт?

Я поэт или все ж не поэт?
С самомненьем и речью пульсирующей,
Над осколками слов рефлексирующий,
Может, просто болтливый субъект?
Искушенный в плетении фраз, но
Меж кудесников слога безмолвствую
И на собственных бреднях жлобствую,
Рифмоплетствуя несуразно.
Мне претит назорейства обет,
Но жонглирую темой занятно,
Хоть по-прежнему мне не понятно,
Я поэт или все-таки нет.
Впрочем, стоит ли так напрягаться,
Замыкаться на собственном статусе,
Дело в том поэтическом градусе,
Что дает мне душой приподняться.
Я – поэт? Ну а в этом ли дело,
Называйте меня как хотите,
Только рифмой моей подышите
И услышьте, что так наболело.
Я вам Музыкой Слов Слух Ласкающий,
Тот, кто с песнею чувств тет-а-тет.
Нет, наверно, я все же поэт,
Пока есть хоть один читающий!

Я и сердце

Я и сердце… У жизни нас двое…
Никак крови моей не напьется…
Почему так отчаянно бьется?
– Потому что оно живое…

Тучи скроются?

Говорят, можно выспаться стоя.
Говорят, можно жить и не париться.
Тучи скроются – небо останется,
А награда отыщет героя…
Если звезды просыпались кучею,
Горсть блестяшек храни под подушкою.
В юбилей может спиннинг с катушкою
Принародно получишь по случаю!
Рысаками и мы зажигали
По-пацански, порою безбашенно,
В кружках пиво с портвейном мешали
И хлебали коктейль ошарашено.
Дрянь депрессий шансоном глушили,
Пальцы нежили струны и клавиши,
Меломаны белугами выли,
С ними тети на «б» и «товаришы».
От восторга внебрачные дети
Сладко жмурили веки и радужки…
Чтоб у челяди в авторитете –
Мухлевать лучше в покер, чем в ладушки…
Сколько чалиться, столько печалиться.
Жить давая другим, сами гибли мы,
Теперь домиком карточным валится
То, что думали, будет незыблемым.
Все вранье! Нельзя выспаться стоя!
Невозможно так жить и не париться!
Серость неба мне тоже не нравится,
Только где отыскать голубое?

ААА

Немало колесьих подметок сносив,
В хлам истоптав местный глобус,
«Fresh AAA Alberta Beef» –
Вопит пестрым боком автобус.
Мозолит сознание та лепота,
Что лупит то в ухо, то в глаз,
На каждом заборе своя «ААА»,
На каждом – снаружи и в нас!
Publicity, черная метка твоя
С претензией на красоту,
Сорву ее с мясом, потом – NI HUJA![3]
Себе напишу на борту!
Жаргон, как для всякого, невыносим,
Претит псоворечья фиеста,
Но так уж случилось, лозунгом сим
Мы славим и время, и место!

В альбом другу

Я сроду не писал стихов «по случаю»,
Обычно жду, когда накатит настроение,
Но в этот раз я все-таки помучаю
И музу, и себя, и вдохновение.
Нас жизнь не балует приятными сюрпризами,