Когда его увезли, он почувствовал за нее ответственность и попросил деда с бабой навещать девушку, подкармливать и подкидывать ей деньжат. Сам не забывал переводить далекой родне суммы побольше.
Встретившись вновь, он не желал больше отпускать Марину, хоть и знал, что она человек. Однако молодой человек верил, что можно найти выход, и он планировал проштудировать всю родословную любимой, вдруг да наследил в каком-либо поколении кто-то из одаренных.
Вся сложность заключалась в том, что сведения о детдомовских детях не спешат рассказать посторонним. Но этого, к счастью, делать не пришлось. На вопрос, заданный Игнатом наобум, девушка рассказала много интересного:
— Марина, скажи, ты не замечала за собой ничего, скажем так, необычного? Например, необоснованная агрессия или ты видишь в темноте, или…
— Постой. Не надо предположений. Я расскажу тебе. Только обещай, что не отвернешься.
Он взял ее дрожащие от волнения ладошки в свои и согревал в больший горячих руках. Марина рассказала о первом привидении и об игре в кости с дамой в плаще и с косой, о том, что ее считали не такой, как все.
— Теперь ты думаешь, что я сумасшедшая?
Несмотря на все страхи девушки, парень не посмеялся над ней. Наоборот, он обрадовался.
— Милая, это же здорово! Так, идем в библиотеку. Есть такая специальная для одаренных, а то я даже не знаю, к какому виду тебя отнести.
Вместе они выяснили, что тех, кто видят привидений, называют Банши. Только они могут видеть смерть и разговаривать с ней.
6. Глава 6. Перезагрузка
Она
После того странного случая в крематории вновь наступило затишье. Я ни с кем не стала делиться произошедшим ночью. Однако с тех пор меня стала тяготить работа здесь. Нет, я не стала бояться наших неживых посетителей, но какая-то внутренняя тревога поселилась на сердце.
Мне хотелось то ли куда-то уехать, то ли что-то изменить в жизни. Все казалось однообразным, мертвым. Неделю я маялась, не зная, чем себя занять в свободное время, а его было много.
Потом из отпуска вышла управляющая, и тетушка моя, вернувшись на рабочее место, предложила отправиться с ее пацанятами к их бабуле на дачу. Я с радостью приняла предложение сменить обстановку, а с тремя сорванцами не будет и минутки свободной на рефлексию.
Постоянно вспоминая своего ночного жмурика, оказавшегося очень даже живеньким, я вновь и вновь воскрешала в памяти, как он сорвался в мою сторону защищая.
Особенно въелся в память его взгляд: острый, внимательный, а еще поглощающий. Ух, аж мурашки по коже рассыпаются. Я так и эдак крутила воспоминания и пришла к выводу, что док по какой-то причине увидел во мне угрозу. Что рассказу о похищении трупа? Или о его воскрешении? Или об излишней мохнатости?
Вообще, я полагаю, правильным было увидеть, что мужчина жив-здоров и от этого даже теплее на душе. А какую бы я панику подняла, узнав, что у меня из-под носа сбежал покойник, они не подумали?
А так не захотел мужик в печь, его право. Газ сэкономим. Остальные не возмущаются, а молчанье, как говорится, знак согласья. Моя совесть кристально чиста, а мелкие неточности в документах, это совершенно не мое дело.
Смерть — это нечто непоправимое, а Армандо, считай, родился заново, может переосмыслить прошлую жизнь и все начать с чистого листа. Возможно, я много надумываю, но хотелось бы, что все сложилось у него хорошо. О том, что у мужика ни с того ни с сего вырастает хвост, а сам он покрывается шерстью, думать было боязно. И странно. Но мне думалось. И чем больше я над этим размышляла, тем сильнее убеждалась, что так бывает, когда сказки оживают. Дед Сеня в призраков верит, а я — в оборотней.
