- Хорошо, Мюн. Спасибо.
Тилька доела похлебку, но хлебушек
еще остался. Мюн разрешила взять его с собой, поэтому было вкусно гулять по
трактиру гильдии. На нее мало кто обращал внимания – наемники сидели
компаниями: кто-то шушукался; кто-то громко говорил, рассказывая смешную
историю; кто-то зажимался с танцовщицами. А некоторые наемники сидели одинокими
задумчивыми фигурами, и один из таких зацепил внимание Тильки. Юный мальчик со
шрамами на руках сидел мрачнее тучи, выпивал. Тильке кольнуло в сердечке, от
того как грустно выглядел этот незнакомец. Такая боль и печаль жила в его
глазах – он сильно выделялся среди всех присутствующих, и жалко его стало. Она
чувствовала, с каким трудом этот человек сдерживал слезы, а всем вокруг как
будто плевать на его боль. Никто не замечал его, никто к нему не подходил. Все
слишком заняты собой.
Тилька хотела подойти к незнакомцу и
заговорить с ним, но разговор, который она услышала из дальнего угла, стал
важнее. Слух у нее получше, чем у любого человека. Она могла сквозь весь этот
гвалт в зале услышать мышь, которая притаилась где-то здесь в уголочке, ожидая
пока на пол упадет что-то съедобное. И вон трое мужчин в углу сидят, за
перегородкой, и обсуждают ее, Тильку. Одного из них она уже знала – Хряк,
которого Мюн уложила в лужу. А двух других боялась пристально разглядывать,
боялась, что привлечет к себе внимание.
- Мюн совсем сдурела! Напала на меня, прикрывая
нелюдь! А теперь эта шавка шляется по залу, вынюхвает шо-та. Налакалась нашей
похлебки и вынюхвает! И это перед завтрашним днем! А шо если Хайт в сговоре с
нелюдью, а? Шо если он с ними поручкался?
- А им-то что? Зачем нелюдям спасать Хайта?
- А как же еще им спасибуль сказать за смерть Навра?
Ты шо, Тарш? И сын его, вон сидит, квасит, отца поминает, смотреть на бедолагу
тошно, а ты, значицца, можешь посмотреть ему в глаза и сказать: «Это
случайность! Хайт нечаянно твоего отца на колбаску пустил»?
- Да что ты расхрюкался? Нет, конечно! Но...
- Шо но?
- Ни за какими шрамами женская натура не скроется,
поэтому Мюн и добра к девочке! И вообще, она давно себе ученицу ищет…
- Нелюдь? Ты с дуба рухнул?!
- Законом признано всех считать ровней, а не делить людей
и нелюдь. Да и девочка же не сильно на нелюдь смахивает. И Мюн... У нее чуйка,
ни разу еще не ошиблась. А скольких она в гильдию привела?
- Скажи это все Навру. Ой, ты ж не можешь. Он же
мертв. Из-за кого? Из-за Хайта! А теперь надо же именно перед его казнью
появилась эта шавка и шо-то вынюхвает! Между прочим, она выдала, шо притопала
из Тирида!
- Из Мертвых земель? - переспросил Тарш. - Но Хайт
сказал, что перебил там всех!
- Выходит: или не добил, или кто-то из них брешет! И я
думаю, что Хайт спланировал убийство Навра. Не знаю, что они меж собой не
поделили, но Навр страсть как ненавидел нелюдей! А теперь вот эта шавка здесь
гуляет!.. Я слыхвал, шо голос Навра – ну, он уже у нас важным лордом был – на
последнем собрании мог быть решающим, и тогда закон о «равности», который ты,
Тарш, припомнил, был бы отменен! Как минимум здесь, в Фаустройте!
- Ты, Хряк, уже все в кучу смешал, - заговорил,
наконец, третий мужчина, и говорил он так, словно каждое слово выдавливал из
себя, а от того звучал сухо и зло. - Закон о равноправии приняли давным-давно,
и отменять его у нас никто не собирался. Последнее голосование, где должен был
принять участие Навр, было бы совсем на другую тему. Так что нечего тут все в
одну кучу мешать.
