– Но мы не можем торчать здесь вечно! – заорала Марина. – Надо же хоть что-нибудь сделать! Если Вы не можете разобраться в этой ситуации, предоставьте это людям посерьезнее и помоложе! Мы хотим выйти и привести помощь! Выпустите хотя бы нас двоих!
– Таковы правила, и это не обсуждается. – ехидно прошамкал старик.
– Да пошел ты со своими правилами! – я взял Марину за локоть и подтолкнул к выходу. – Идем! С ним бесполезно разговаривать.
– Я убью этого урода! – прошипела она, когда за нами закрылась дверь.
– О да, ты можешь, я не сомневаюсь. Но давай рассматривать этот вариант, как крайний.
Атмосферу надо было срочно разрядить.
– Зачем ты так себя накручиваешь? Если сейчас погаснет свет, станет видно, как от тебя летят искры. Как от злобной кошки.
– Полетят тут искры!.. Сотни! Сотни идиотов под замком у одного недобитого выродка, и никто не может ничего сделать!
– Ну, ладно! – спокойно возразил я. – Среди этих идиотов есть весьма уважаемые люди. Бизнесмены, аристократы, знаменитости…
– Ты про того хама в бассейне? Он с настоящими аристократами – седьмая вода на киселе. Его бы посадили за кокаин, если бы он сюда не сбежал. А дружок его, якобы внучатый племянник приемного сына киноактрисы, которую уже наши с тобой родители не очень хорошо помнили! …Любой вьетнамец может назваться фамилией Джоли, и не проверишь.
– Не расходуй свои нервы на всяких придурков. Они того не стоят. Надо расслабиться и подумать. …Выпьешь?
– У тебя есть?! – с благоговейным ужасом прошептала она.
– Иначе я бы не предлагал.
– Распаковал-таки свой багаж… Молодец!
Мой номер почти ничем не отличается от всех остальных на этом этаже. Гостиная, спальня, ванная. А вместо окна – большой квадрат из прочного матового стекла. Если не думать о том, что за ним светодиоды, то выглядит очень правдоподобно. Даже картинка меняется в зависимости от времени суток. Кажется, что листья колышутся, и дождик идет.
Гостья с размаху уселась в жесткое кресло на изогнутых блестящих ножках, а я зашел на минутку в спальню, где валялись мои наполовину разобранные баулы.
– Он, наверное, испортился, – не без любопытства взглянула она на красивую пузатую бутылку.
– А мне говорили, что виски дороже десяти штук не портится никогда.
О том, сколько он на самом деле стоит, я решил скромно умолчать. Ее, наверняка, сложно было удивить такими суммами, если уж она оказалась здесь.
– А мне сказали, что еду и напитки с личными вещами брать запрещено.
– А мне тоже так сказали. Ну, так и что?
– Теперь уже ничего. Мне чуть-чуть.
Она откинулась на спинку кресла, спихнула тапочки и подняла ноги на сиденье. Ее ступни выдавали в ней мою ровесницу. Было видно, что большую часть жизни она тратила немалые деньги на поддержание хорошей формы, но возраст, экология и стрессы все-таки давали о себе знать.
– За перемены! – предложил я тост. – Как видишь, любую систему можно обойти. А значит, и Морана мы обойдем.
– Принимается! – отсалютовала она стаканом.
– Ну, что ж, пришло время рассказывать, кто ты и откуда, – сделав глоток, потребовал я. – Теперь у меня тоже есть прошлое.
– Можно, я воспользуюсь правом на анонимность?
– Конечно же, нет! Во-первых, мы договаривались, а во-вторых, должна же ты хоть что-то о себе рассказать, чтобы я отвязался.
– Чтобы ты отвязался, необязательно разговаривать. Что ты хочешь услышать?
– Что угодно. Можешь даже наврать, что ты тоже из дворян. …Скажи хотя бы, в какой области ты работала?
