– Зачем мне досье на самого себя?
– Так положено. Чтобы знать, кто ты.
– Ну, я и так знаю…
– Ну и?…
Я задумался. Единственное, что отдала мне собственная память, это Кутузовский Проспект, зажатый по обе стороны рядами небоскребов, и патрульный с татуажем и ботоксом во все лицо, оформляющий мне штраф за курение вэйпа на улице. Тогда я постоянно поглядывал на часы, а он отчитывал меня за нулевой баланс на дебетовом банковском счете.
– Кажется, у меня были часы… – через силу выдавил я.
Открыв глаза, не в силах издать ни звука, тот, кого звали Эму, долго следил за старухой, которая что-то шептала, уставившись в монитор.
В помещении с центральным пультом пилота было темно и не прибрано. Вместе с оборудованием на столах, под столами и на самодельных этажерках стояла посуда и бытовые приборы. Экраны и другие устройства казались беспомощному пассажиру в кресле новейшими с технологической точки зрения, но их состояние после векового полета было весьма плачевным. Как и состояние самого Эму.
Сжимая и разжимая кулаки, шевеля пальцами ног, ему кое-как удалось заставить собственное сердце работать быстрее.
– …Почему Эму? – Наконец, выдавил он.
– Что? Проснулся? – подмигнула старуха. – Ты очень громко храпишь. Хотела замотать тебя тряпками, да побоялась, что взаправду удавлю. Забыл, что здороваться надо? А не то мне может показаться, что ты невоспитанный грубиян. …А воспитанные грубияны-то вообще бывают, дура ты старая?
В ответ он кивнул ей одними веками. Поддерживать эту беседу другим способом было выше его сил.
– Поздоровался, называется, – склочно пробубнила бабка. – А я ему старайся, рассказывай, почему его так зовут… Ладно, так уж и быть. Смотри!
Она извлекла из кармана блестящий предмет, легко помещавшийся в ее кулаке, и протянула ему.
– Это было в твоих личных вещах. Я нашла это давным-давно, когда еще была маленькой-премаленькой девочкой. Мать не разрешала мне брать эту штуку. Говорила, что она может быть опасной. А кто ж у нее спросит-то? Брала, когда хотела. Это твоя единственная вещь, на которой есть надпись. Видишь, что написано? Читай.
Она ткнула желтым нестриженым ногтем в гравировку из трех букв. Человек в кресле вопросительно поднял брови.
– И не смотри на меня своими глазюками, – отрезала старуха. – Я не знаю, что означает это слово. Мы с матерью решили, что это твое имя. Что скажешь?
Ее палец откинул крышечку и крутанул маленькое колесико. Тот, кого звали Эму, ожидал, что сейчас над железным прямоугольником выскочит прозрачный желто-синий язычок пламени, от которого по воздуху начнет подниматься тонкая извивающаяся прядка копоти.
– Это огненная машинка, – объяснила старуха. – Она не работает. Закончилось топливо. Уже давно.
– Я вспомнил, – прохрипел непослушный мужской голос, который Эму пока еще не считал своим.
– Что ты вспомнил? – ее глаза загорелись любопытством.
– Это зажигалка. Подарок.
– Чей?
Он задумался, пытаясь ответить на ее вопрос, но потом только покачал головой.
– Эх, дурень, – с досадой старуха стукнула себя кулаком по колену. – Все позабыл. Но, может быть, ему просто нужно дать немного времени?
– А Вы?..
– Мы про тебя ничего не знаем. Даже и не спрашивай…
– Откуда Вы? – ему пришлось произнести это громче, чтобы она снова его не перебила.
– Я всегда жила здесь. И в этом месте всегда было так, как сейчас. Раньше была мать. Отца не было. Его убило током много-много лет назад. Потом и мать умерла. Скоро и моя очередь. Дальше один полетишь.
