– И давно? – осведомился Натан, пряча сигареты.
– Моя девушка не переносит запах табака, – немного смущаясь пояснил Алан. – Мне даже машину сменить пришлось – старую вы всю продымили.
Разговор снова прервался. Натан молча уставился в окно, полагая, что раз уж друг обещал все объяснить и потащил с собой на другой конец города, то ему и карты в руки. Да и действительно ли случилось что-то важное? Возможно, это просто совесть, заслышав знакомое имя, играет с Натаном злую шутку, заставляя придумывать какие-то ужасы?
Алан тем временем внимательно смотрел на дорогу, изредка бросая на друга странные взгляды. Он тщательно подбирал слова, но мысль все время ускользала, как сорвавшаяся с крючка форель. Время медленно тянулось, нагнетая обстановку.
– Маргарита в больнице в тяжелом состоянии, – наконец выдавил Алан, вцепившись в руль. – Стабилизировать пока не удалось.
– Что с ней?!
Нет, не обманула пресловутая интуиция, что-то такое Натан и предполагал.
Но почему? Авария? Марго не водит, а в городе о проблемах с общественным транспортом, кажется, не сообщалось. Может быть тяжелая болезнь? Что, если все то время, пока Натан беззаботно наслаждался жизнью, девушка вела неравный бой с раком? Совсем одна. Родных у Маргариты нет, от друзей она бы предпочла скрывать проблемы до последнего. А он, пообещав стать опорой, бросил ее практически без объяснений.
– Много всего, – вздохнул Алан. Его голос наполнился искренним сочувствием, какого не ожидаешь услышать в адрес практически чужого человека. – Почечная недостаточность, проблемы с сердцем, угроза выкидыша…
Натан замер. Даже дышать перестал. По крайней мере, теперь стало понятно, отчего друзья не хотели делиться с ним подобной информацией. Щадили чувства…
Нет, в том, что бывшая возлюбленная нашла себе кого-то и даже готовится стать матерью, ничего предосудительного нет. Сам-то он едва ли не на следующий же день после прилета во Францию резвился в постели со знойной блондинкой, стараясь унять тоску. Только почему сердце так невыносимо щемит и зверски хочется напиться? Самым дешевым суррогатом. До беспамятства. Он не имеет прав на ревность и обиду. Он сам оставил Маргариту! Но чувства не хотели отступать перед голосом рассудка.
– Алан, останови, – хрипло прошептал Натан одними губами.
Прочь! В суету многолюдных улиц! Туда, где все просто и понятно. Где деньги и связи решают все. Где отплясывая в душном смраде среди потных тел, не нужно думать о возвышенном. Где сердце закрывают на замок, а о существовании души лишь смутно догадываются. Это его мир!
Все честно. Все правильно. Но, черт, почему так больно-то?!
– Боюсь, что это невозможно, – усмехнулся Алан, прибавляя газа. – Тут везде запрещающие знаки. Да и я слишком долго ждал.
– Чего ждал? – огрызнулся Натан.
– Чего… – задумчиво, практически по слогам повторил Алан. – Выслушай до конца, ладно? Не перебивай. Все вопросы потом. После того, как ты столь внезапно свинтил в Европу, Марго перестала приходить на общие встречи. Ее никто не дергал, разумеется. Понимали. Лавгут, правда, поначалу очень переживала. Ну, у нее вечно так: роман не сложился, жизнь закончилась. Боялась, что Марго руки на себя наложит. Но, навестив ее несколько раз, угомонилась и она. Маргарита пусть и выглядела подавленной, топиться из-за тебя, идиота, не побежала. Просто с головой ушла в работу. Все успокоились. Я уже и думать забыл, что там у вас случилось, пока одним прекрасным днем Мышонок не пришла домой вся в слезах. Мне не один час потребовался, чтобы ее успокоить…
