А потом началось.
Дед первый почувствовал.
– От меня далеко не уходите, друг за друга держитесь, – и сам Марка за руку взял.
Деревья пошли рябью, заискрились, поменяли цвет, изогнулись, как будто отраженные в воде. Все стало каким-то нечетким, зыбким, текучим. Округа закрутилась водоворотом, краски, мигая, расцвели, смешались; звуки исказились, повернулись вспять. Страшно и дивно было наблюдать такое.
Но пядь земли, на которой застыли волхв и его спутники, оставалась неизменной – та же трава и краешек леса. Отвоеванный у хаоса кусочек порядка.
– Надо идти, – сказал Андрей. – Надо идти дальше. Просто идти.
Один из мужиков, зачарованный волшебством, сделал шаг в сторону – прочь из круга. Что он увидел перед собой? Заветное желание? Женщину? Награду? Никто не узнает.
Марк не до конца понял, что увидел. Мужик вдруг как будто уменьшился в размере, сложился пополам, сжался до точки, до снежинки, которая закрутилась в вихре и потерялась в нем.
Второй не справился: закричал, бросился бежать. Куда? Сам не знал – испугался или поддался мороку. Столкнулся с третьим мужиком, так они и покатились кубарем, аккурат в неизвестное. Марк едва не последовал за ними, скакнул, помочь хотел, выручить – благо, дед удержал.
Были мужики – и нет их теперь, сгинули, пропали. Две точки в безумном вихре. Куда делись? Поди отыщи снежинку в снегопад.
Марк посмотрел в единственный дедов глаз, понял: не спасти товарищей. Выдюжил, не заплакал, слезу только одинокую не удержал. Жалко!
И еще что-то в лице деда разглядел – то ли испуг, то ли отчаяние.
Дальше пошли вдвоем, молча.
Проклятая вьюга, казалось, рвала окружающее, как полотно. Ничего, как-то шли, дорога под ногами сама собой стелилась. Как будут возвращаться, Марк старался не думать.
Сколько шли, не понять. Светло, но Солнца не видно, какой час, не угадаешь. По ощущениям Марка – долго. Вдруг дед остановился, сощурился, руку козырьком приложил к лицу – увидал что-то, заторопился. Марк – след в след. Глаза напрягал-напрягал и скоро тоже заприметил. Невольно восхитился дедом – старый, а видит далеко! Даром, что один глаз.
Далеко-далеко маячила какая-то черная палочка. Стояла прямо, что твой столб. Человек, дерево, статуя – кто ж отсюда разберет? Спешили туда, шли через цветную круговерть, – надо же куда-то стремиться.
Пока шли, Марк невольно любовался, раскрыв рот, глядел по сторонам. Слева и справа что-то происходило, вырисовывалось, прорастало сквозь непрерывное вращение. Возводились величественные здания, горы раскрывались и кровили лавой, маршировали люди, неслись огромные стада животных – мешанина образов, котел смыслов. Будто за пределами их жалкого круга было сразу все, что только можно вообразить.
Цель приближалась. Марк уже четко различал ее – такая же сфера, что и у них с дедом, отвоеванный кружок покоя. В нем – дерево, невысокое, тонкое, многорукое. А под деревом – человек. Да не один – двое. Мужчина и женщина.
Мужчина, неприметный; одежда странная, грубая, потертая. Волосы отросли, щекочут щеки. Стоит, прислонившись к стволу спиной, на Марка с Андреем поглядывает, яблочко серпом чистит, очистки на землю роняет. Женщина тревожно с ноги на ногу переминается. Красивая. Только с рукой что-то не то, блестит, будто обмотана чем.
Подошли вплотную, коснулись сферами – те слились, как две капли воды.
Дед прижал к себе Марка, выжидательно поглядел на незнакомцев. Мужчина хрустнул яблоком, сказал:
