— Закончилась твоя веселая жизнь, сын. Как только разгребу это дерьмо, которое по твоей вине свалилось на наши головы, мы будем решать твое будущее. Сидишь тихо, точно мышь. Твои счета, кредитные чипы, машины — все это теперь под жестким контролем. Сунешься в клуб — будешь у меня до конца дней унитазы в ресторане брата натирать зубной щеткой. Понял?
Татошка скрипнул зубами, сжимая пальцы в кулак.
— Ты понял меня?!
— Да, — ответил он хрипло, стараясь ни на ком не сорваться.
В груди все сжималось от несправедливых обвинений. Ему все казалось несправедливым. Словно он один допускал ошибки, а остальные в семье нимб носили поверх белого пальто! Хотелось крикнуть об этом отцу. Однако, подняв голову, Татошка увидел глаза матери, и слова застряли в горле. Она так печально выглядела рядом с отцом. Словно за какой-то час в этой дыре из нее высосали десяток лет. Да и сам Павел Канарейкин явно чувствовал себя не лучше.
— Пошли, бро, — осторожно тронул его за плечо Лиса, заставляя очнуться. Остальные уже выходили друг за другом, тихо переговариваясь и стараясь не смотреть в его сторону. — Радовы пообещали поддержку в суде. Сказали, максимум отработка и хороший штраф. Ты в порядке?
— Похоже, что я в порядке? — огрызнулся Татошка, отшатнувшись от Елисея. — Прикольно, да? Сейчас с Марком поржете на пару над идиотом Антоном, который умудрился вляпаться в неприятности по самые уши!
Он не успел увернуться от удара по лицу. А Лиса не старался осторожничать, мощным хуком справа укладывая младшего брата на линолеум в кабинете. Ошарашенно потрясая головой, Антон сел, потирая челюсть. Ему даже показалось, что у него выбило все зубы разом. Рядом вскрикнула от испуга Алиса, распахнув глаза и хватая разъярённого Елисея за руку.
— Какой же ты придурок порой, Тоха, — выплюнул он зло, глядя Антону в глаза. — Накосячил, так хоть будь добр, за себя ответственность возьми! Тебе об этом отец сказал, поэтому не строй из себя обиженку. Тьфу, еще и Марка приплел. Сколько можно уже? — с этими словами Лиса развернулся, хватая Алису за руку, и потянул за собой, выходя из комнаты.
Журналисты едва не разорвали их на части. Они выкрикивали вопросы, перебивали друг друга и были больше похожи на оголтелых чаек при виде бесплатной рыбы. Стоило Антону выйти наружу, его мгновенно ослепили десятки вспышек и окружили дроны со всех сторон.
— Антон Павлович пара слов о вашей аварии?
— Антон Павлович, вы не пострадали?
— Скажите, это происки конкурентов вашего отца?
— Вы собираетесь платить ущерб городу? Как теперь это повлияет на дальнейшие планы вашего отца баллотироваться в мэра? Он не собирается снять свою кандидатуру…
— Кандидатуру снять с выборов, — процедил Паша, когда они сели в машину. Татошка забрался в самый дальний угол просторного салона «БМВ», прижавшись к затемненному окну, и притих. — Хрен вам с маслом, а не мой проигрыш, стервятники.
— Они будут обсуждать это теперь месяц, — вздохнула Кира устало, укладывая сумочку на колени, прижимаясь к ворчащему супругу.
Коснувшись на панели управления перегородки между водителем и пассажирами, Павел ввел адрес их дома. Бросив взгляд на сына, добавил еще один в список и нажал отправку, отдавая команду бортовому компьютеру, который сейчас управлял автомобилем автоматически. Машина тронулась с места, а в салоне прозвучал электронный голос:
— Маршрут построен. Пожалуйста, пристегните ремни.
