— Вообще не рад, — огрызнулся Татошка, попытавшись обойти ее, но ничего не вышло. — И вообще я забыл о тебе. Новая девушка, а на вечер планы.
— Ничего нового, — пожала плечами Боярышникова. Хмыкнув в ответ и приблизившись настолько близко, что Канарейкин вжался в стену. От взгляда ее голубых глаз ему стало нечем дышать. Кровь вскипела, ладони вспотели, а ком в горле мешал нормально сглотнуть.
— Я же все равно единственная, — замогильным голосом выдохнула ему в лицо Милана, приподнимаясь на носочках. Она наклонилась вперед, а он еще сильнее вжался в стену.
— Прекрати так делать!
— А я ничего не делаю, ты сам, — беспечно мурлыкнула Боярышникова, подцепив его галстук, и потянула на себя, прикасаясь своими губами к его.
Все мысли, переживания и усталость мгновенно вынесло из головы. Канарейкин захлебнулся словами в попытке отрицать очевидное. Даже забыл собственное имя, возраст и даже о чем шла речь. Эта ненормальная на него всегда так действовал. Точно наркотик — Антона накрывало эйфорией, и весь остальной мир становился абсолютно не важен. Самое ужасное, что этого чувства он жутко боялся. Не зря, ведь вечерние планы, гонка, свидание с красавицей Ариной и даже ужин в духовке перестали иметь всякое значение.
— Скучал?
— Нет.
Антон врал, как и всегда. Милана же делала вид, будто верит. И в тот момент, когда он сам подхватил ее, позволяя обвить свои бедра ногами, обтянутыми джинсами. И когда поцелуй заставил обоих проигнорировать звонки на смарт-часы, голос робота-помощника, а также снести парочку ваз с полок в коридоре. Тех самых, что были авторскими и были частью композиции.
— Опять придется все клеить, — выдохнула Милана, расстегивая пуговицы его рубашки
— Новые на Ибее по триста баксов штука. Фигня, — отозвался Антон, хватаясь за края серой толстовки Боярышникой и забираясь под нее рукой.
Он обо всем подумает потом. Или завтра.
Глава 3. Килотонны нашей лжи
Россия, Москва
«Великолепно» — это слово Милана слышала за день уже минимум раз десять.
Великолепным, по мнению ее матери, было все: веганский ресторан на Смоленской площади, анимационные рыбки, проплывающие мимо них, будто они находились в большом аквариуме. Безвкусные шторы цвета морской волны, пафосные лица официантов и безвкусная еда на маленьких тарелках.
Милана смотрела на зеленое пюре из спаржи и брокколи, мысленно считая минуты, когда закончиться ежемесячная повинность «хорошей» дочери: обед с матерью.
— У тебя ужасные волосы, дорогая. Тебе стоит перекрасить их в мятный. Или платину. Знаешь, сейчас есть новая услуга «Экстраколор», когда твои волосы постепенно меняют оттенок в зависимости от кислотного барьера твоей кожи головы, — щебетала Илона Боярышникова, любуясь своим видом в зеркальном отражении их столика.
Бывшая «Мисс Москва», получившая свой титул еще в далеком две тысячи девятнадцатом году, стареть никак не желала. Благо современные методы косметологии не только продлевали молодость, но еще значительно минимизировали все риски. Сделала ряд процедур — десять лет ходишь красивой и без морщин. Наноботы, напичканные под завязку полезными веществами, делали всю работу. Несколько процедур, и женщине обеспечена вторая молодость.
Поэтому Илона тщательно скрывала свой возраст. А всем журналистам говорила, что ей тридцать шесть лет. Почему никто не удосужился до сих пор задаться вопросом, пересчитав возраст дочери и матери, Милана не знала. Не рожала же мать ее в двенадцать лет?
