Последняя фраза прозвучала малообнадеживающе, и наши герои несколько приуныли. Однако мирный вид сержанта, невероятный аромат, исходивший от домашней колбаски, конфеты, лежавшие на столе в виде небольшой горки, свежий хлеб, принесенный из солдатской столовой, сгущенка – все это содействовало тому, что наши юные герои, увлекшись поеданием всего вышеперечисленного, быстро забыли о «настоящей» службе, обещанной им сержантом, и ожидавшей их в недалеком будущем.
– Ну что, подкрепились? – обратился к ним каптерщик, дождавшись окончания трапезы.
– Угу, – ответили оба.
– Вот и хорошо. А теперь вам все же придется немного поработать, – заметив удивление на лицах своих подопечных, он продолжил – сегодня вас, конечно, никто не тронет, но чтобы не раздражать «дедушек», вам лучше не показываться им на глаза до отбоя. А как это сделать? – он вопросительно глянул на ребят. Те смотрели на него молча, не зная, что ответить.
– Пилис вам поможет. Он, конечно, плохой, но сегодня он обязан помочь, – литовец снова заговорил о себе в третьем лице.
– Ты – указал он на Кольку, – кстати, как тебя звать? – тот ответил, – так вот, Николай, ты останешься здесь и уберешься в сушилке, – он указал на дверь в соседнюю комнату.
– А ты? – теперь сержант смотрел на Бориса. Тот, сообразив, что хотят услышать его имя, представился.
– Так вот, Борис, ты отправишься в подвал.
При этих словах у Бориса по спине пробежали мурашки. Как мы уже знаем, Борис был не из трусливых, но все же при упоминании подвала, ему стало немного не по себе. Но внешне это никак не выразилось. Пилис провел Кольку в соседнюю комнату, объяснил задачу, затем запер каптерку на ключ и вместе с Борисом отправился в подвал.
Подвал находился неподалеку, буквально за входной дверью, ведущей в расположение роты. Выйдя из роты, Пилис с Борисом очутились на лестничной площадке, ведущей вверх, на второй этаж, и вниз, к двери, выходившей непосредственно на улицу. Они спустились на несколько ступеней вниз и оказались на площадке перед выходом из казармы. Затем они повернули вправо, и спустились еще на несколько ступеней вниз. Вход в подвал преграждала деревянная дверь, обитая большими старыми кусками жести. От долгого использования, тонкий металл местами истерся, оголив грубые не струганые доски. Доски, впрочем, были весьма добротными и крепкими, и могли прослужить еще многие, многие годы. На двери висел огромный старый замок, подобный тем, которые вешали на крепкие деревянные двери амбаров, дабы защитить их от непрошенных гостей. Несмотря на свой древний внешний вид, замок открылся легко и бесшумно. Было видно, что за ним ухаживали и периодически смазывали.
Огромной рукой Пилис толкнул дверь и та открылась очень тихо, не издав ни одного скрипа. Этому способствовало то обстоятельство, что хозяйственный литовец не забыл не только про старый замок, но и старые дверные петли, которые смазывал также тщательно. Нащупав рукой включатель, сержант зажег свет. Борис вошел следом.
Подвал оказался огромным. Он раскинулся под всем зданием казармы. Повсюду валялись какие-то куски ткани, камни, кирпичи, жестяные банки и тому подобный хлам. Вся эта «красота» тонула во мраке, который начинался в том месте, где кончалась власть света. Одинокая лампочка слабо освещала огромное пространство. Но ее света вполне хватало на то, чтобы разглядеть справа, в нескольких метрах, небольшую комнату, выстроенную из старых белых кирпичей. К ней и направился прибалтийский гигант. Борис пошел за ним.
