Через полгода Эд предложил расширить бизнес, торговать не только кофе, но и оборудованием для кафетериев. Поначалу я сомневалась, но он меня уговорил. Я по-прежнему занималась своим кафе, а он стал налаживать оптовую торговлю. Надо признать, у него неплохо получалось. Появились «свободные» деньги, и мы стали выбираться за границу, на море. Да просто выезжали на машине в соседние города. Уже ловила себя на том, что жду предложения руки и сердца.
И тут сказка закончилась.
Как сейчас помню, я закрывала кафе и ждала его. Он вошел промокший с головы до ног, взъерошенный, дерганый.
– Ты почему такой мокрый?
– Дождь на улице.
– Но ты же на машине?
– Присядь, мне нужно тебе кое-что рассказать.
За наш любимый столик Эд уселся не рядом, как всегда, а напротив. Тогда решила, что он хочет со мной расстаться, и душа ухнула в пятки с такой силой, что меня начало трясти. Но он вовсе не собирался бросать меня. Он рассказал, что проигрался в пух. Машину пришлось срочно продать, и это только часть долга.
Я знала, что он иногда играл в покер, но воспринимала это как безобидные посиделки с друзьями и пивом. Я и представить не могла, насколько все серьезно. Но он стал уверять меня в том, что это все пустяки, что мы с этим справимся…
Я поверила. Ведь главное, что мы вместе, мы переживем все, и станем жить как раньше.
Я ошибалась. Долг оказался больше, чем я думала. Пришлось продать часть оптового бизнеса. На предложение вернуться в кофейню Эд ответил категорическим отказом. Мол, не может он так поступить – все будет выглядеть так, словно я за него отдаю долги. Вместо этого он устроился на работу. Что-то, связанное с офисной мебелью… На какое-то время все стало по-прежнему. И даже вернулись вечера с пластинками.
***
Закат продолжался и освещал ее лицо и плечи. Теперь она была еще красивее. На густых волосах, собранных в тугой хвост, и на лице сияли крохотные кристаллы от высохших морских брызг. Короткая черная майка упруго облегала грудь. Узкие кремовые шорты сливались с кожей в начинающихся сумерках.
Ни один нормальный мужчина не устоял бы. Вероятно, я – ненормальный. Я видел уже много больше того, чтобы просто переспать с ней. Я видел ее полностью обнаженной изнутри. Это было доверие, которое родилось из ее рассказа. Природа души победила природу тела.
– Что было дальше?
***
Камбэк оказался недолгим – около четырех месяцев. За это время я уверилась в том, что все пережито, все позади.
Я заблуждалась.
Однажды после рабочего дня я не смогла попасть в свою квартиру. Ключи не подходили к замку. Ничего не понимая, я набрала его номер. Он долго не брал трубку, а когда все же ответил, то произнес только одно слово: «прости».
Это его телефонное «прости» на всю жизнь засело во мне. Той ночью пришлось искать приюта у единственной университетской подруги. К родителям я не могла поехать. Они бы меня начали расспрашивать о том, что мне самой было непонятно.
Позже выяснилось, что карточный долг Эда был намного больше, чем он мне сообщил. Чтобы расплатиться, он заложил мою квартиру. Не думай, я обращалась за помощью к юристам, но у его кредиторов оказались слишком мощные связи.
Мне пришлось продать свой бизнес. Это было сродни продаже самой себя. А от него – ни слуху, ни духу.
…Сентябрь, я только что выкупила квартиру и иду по городу, куда глаза глядят. Меня как будто не существует, я – невидимка. Два раза меня чуть не сбила машина, трижды окатили водой из луж, а сколько сигналили – не счесть. Сейчас, наверное, это кажется смешным, а тогда это был полный ад.
