Не смотря на раннее родительство, Бернард и Мелисса были “умеренно счастливы” в своём браке. В отношениях они никогда не переходили на чрезмерную нежность, всегда любили сдержанно, но искренне. Бернард даже сумел создать небольшую, но весьма успешную полиграфическую фирму, которая в последствии десятилетиями кормила нашу семью. Мелисса же была чудесной домохозяйкой, целиком отдав себя воспитанию детей и поддержанию семейного уюта в доме. Их брак продлился ровно четырнадцать лет и три дня. Кровоизлияние в мозг избавило Мелиссу от мучительной смерти, но забрало её слишком рано – ей было всего тридцать два. После её смерти Бернард больше так и не женился, хотя мог. Спустя двенадцать лет, через год после смерти своего отца, моего мужа, он передал руководство над своей фирмой сыновьям Родерику и Генри, в сорок пять лет полностью отстранившись от дел и посвятив себя своим первым внукам: Энтони и только что родившейся Пени. Мой любимый Хьюи ушёл от нас в лучший мир, а Генри переехал в дом по-соседству, но мы умудрялись продолжать радоваться жизни под крышей дома, который он когда-то возвёл для нашей семьи. Я, Бернард, Родерик, Стелла и Энтони с Пени стали винтиками, поддерживающими на первый взгляд такой сложный, но на самом деле очень простой механизм семейного счастья.
…Я была рада тому, что Бернард решил поберечь своё сердце, резко сдавшее после ухода его отца, всегда и во всём поддерживающего его по жизни. Теперь всё своё время он, вместо офиса, проводил в скрипичной мастерской своего отца или играл с внуками, однако его сердце всё равно не продержалось достаточно для того, чтобы не разорвать моё. Мой Бернард, наш с Хьюи единственный сын, умер на сорок девятом году жизни, не дожив одного года до появления тройняшек. Мальчика было решено назвать именем прадеда, так как боль по его деду была всё ещё слишком близка нашим сердцам.
Я вырастила сына, увидела внуков, правнуков и детей своих правнуков. Однако я заплатила за это цену. Минус долгой жизни в том, что ты начинаешь переживать тех, кто тебе дороже этой жизни. Я пережила Хьюи, нашего сына Бернарда, его жену Мелиссу и их дочь Майю, невестку Стеллу и её сына Джереми, и я десятилетие наблюдала за тем, как убивают себя Родерик и его дочери Миша, и Таша, пока мой правнук Хьюи пребывает в беспробудном сне…
Всё это мне предстояло пережить в моей старости. Стоя же в 2000-ом году у могилы Волковой Пелагеи Гордеевны, я лишь предчувствовала это, ощущая себя потерянной в месте, которое должно было быть моей родиной. Я не знала, почему Пелагея сказала моему отцу бежать именно на Британские острова, но я знала, что она оказалась права. Если не на родине, тогда именно здесь должны были родиться правнуки и дети правнуков её единственного внука.
…С тех пор, как я вернулась с родины своих предков, посетив могилу своей прабабки, я начала предсказывать будущее, но только счастливое. Я не видела предстоящего ухода своих близких, но видела приход каждого из них. О своём даре я узнала от Пелагеи, однажды явившейся ко мне во сне. “Ты моё третье колено. Ты будешь видеть счастье”, – сказала она мне, после чего, возложив на моё плечо свой перст, добавила. – “Дважды рождённая третьей дева из твоего третьего колена не сломится от предначертанной ей боли, но обретёт от неё силу. Ты предречёшь и распростронишь от себя общее счастье, она поглотит и поразит в себе общую боль. Но будет человек в сто крат превозмогающий её силой, и сила его испепелит её, чтобы она получила исцеление через гибель свою, и за пережитую гибель больше не будет страдать. Придёт время третьей из третьего колена твоего и она увидит больше тебя”.
