– Куда же ты с утра сорвалась? Даже не предупредила, ничего не сказала.
– Я не стала вас беспокоить. Надо было съездить в администрацию.
Ираида обеспокоенно на нее взглянула:
– И что же тебе сказали? – спросила она.
– Оказывается, дом, принадлежит администрации. Действительно, хозяина у него нет.
Ираида как – то странно на нее взглянула:
– Как это хозяина нет? Кто это сказал?
– В администрации и сказали. Сказали, что почти все дома этого поселка принадлежат администрации.
– Как так? А мы же кто тогда? – воскликнула Ираида.
– Не знаю, голова кругом идет. Вопросов больше, чем ответов – сказала Диана.
Поговорив немного с Ираидой, Диана постепенно успокоилась. Если у нее все законно с точки зрения администрации, то ей нечего переживать.
А дневники, вещи? Бог с ними, может быть хозяева, когда уезжали, в спешке забыли все это.
Она задумала посадить в просторной ограде большую цветочную клумбу. Ираида пообещала дать ей рассады. Диана довольно долго придумывала дизайн. Наконец, после некоторых колебаний, она приступила к реализации этой задумки.
Взяв у Ираиды тачанку, она навозила с реки бирюзовых камней, песка. Попросила у Ираиды выпросить у старух еще пару других сортов цветов.
Ираида радовалась как ребенок, пыталась подсказывать, как могла, помогала. Дело спорилось в руках. Так пролетела еще неделя. Наконец, к следующим выходным ее огромная клумба была готова. Вся ограда, словно огромная красивая поляна, была покрыта ковром из цветов. Безумно уставшие, но очень довольные собой сидели они, любовались результатами своего труда.
Вечером, отдыхая от трудов праведных, разморенная после бани, она уснула, кажется, впервые за долгое время крепким счастливым сном.
– Я понял, почему вам тут нравится.
Она вздрогнула, от неожиданности, потянулась за покрывалом, которое валялось рядом.
Через забор на нее смотрел старик, с которым она разговаривала несколько дней назад.
– Почему же? – спросила она
– Нет ни души. Что хотите то и делаете. Никто вас не беспокоит. Только это все обман самой себя. Ближе к осени начнете страдать, захотите отсюда уехать. А зимой вообще взвоете.
– Вы же, как то здесь живете?
– Не сравнивайте себя молодую и нас, стариков.
– Поживем – увидим.
– Просто совет хотел дать вам, а то, вижу, что пытаетесь обосноваться здесь, будто надолго остаетесь.
– Разве это плохо?
– Не нужно привязываться к этим местам.
– Почему это?
– Нет здесь будущего.
– Но почему вы так уверены?
– Я знаю – с раздражением сказал он.
Она удивилась этой внезапной вспышке раздражения.
Почему этот старик ее так недолюбливает?
Она решила спросить у Ираиды про него.
– Не обращай внимание. Это наш главный по поселку. Представляет себя хозяином. Старый стал, вот и чудит. То дачников пугает тут радиацией, то нас.
– А что здесь радиация?
– Да кто же знает. Только поэтому у нас, говорят, ничего решено не строить, все равно, мол, народ жить тут не будет.
– Хорошая отговорка, чтобы ничего здесь не делать.
– И не говори.
Вечером Диана опять открыла дневник:
«Убежать от себя не получается. От себя не убежишь. Не убежать от своих мыслей, желаний… Ты можешь покинуть дом, родных, но твои мысли всегда буду с тобой. Ярким днем и темной ночью. Они никуда не исчезнут… Поэтому, надо лишь пережить, прожить это все. Это случилось. Этому было суждено случиться. Этого не изменить. Это нужно принять.».
«Сегодня я увидела его. Он приезжал сюда по делам. На меня он даже не взглянул. Он уехал, а у меня опять случился приступ… Нужно забыть его. Она говорит, что он нехороший человек. Она права. Нужно его забыть. Но как? Таблетки уже не помогают. Бессонница меня замучила.»
