- Есть, - кивнул Лютер. – Подожди меня в коридоре, вместе пойдем.
***
Лютер водил небольшой седан, и Эльза, опустившись на пассажирское сиденье, вдруг почувствовала себя уютно. Она и сама не знала, откуда пришло это непривычное ощущение – ей давно не было так хорошо и спокойно, к тому же в компании инквизитора, на светлой рубашке которого до сих пор темнели пятна крови. Умывшись и приведя себя в относительный порядок, Лютер отпросился у начальства – сказал, что отправится к врачу, хотя Эльзе было ясно, что не поедет он ни в какую больницу.
- Покорителей, сорок два? – удивленно уточнил он, когда Эльза назвала адрес. – Вроде Хольцбрунн не там живет.
- Это моя квартира, - призналась Эльза. – Не хочу к нему идти.
Лютер вопросительно поднял бровь. Скользнул рукой по приборной панели, включая радио, и этот мягкий жест почему-то заставил Эльзу подобраться и напрячься.
- Что так?
- Я его ненавижу, - вдруг призналась Эльза. Губы Лютера дрогнули в странной полуулыбке.
- Я, конечно, слышал, что он специфический человек. Но вот чтобы прямо «ненавижу»?
- Давай не будем о нем, - попросила Эльза. – Давай о чем-нибудь другом.
Лютер пожал плечами. Должно быть, он уже пожалел о том, что предложил Эльзе подвезти ее. Хотя его можно было понять: сейчас Лютер меньше всего хотел оставаться в одиночестве.
- О чем?
- Не знаю. О лисах? О волчьих следах на снегу?
Лицо Лютера дрогнуло, приобрело странное выражение. Седан въехал в карман парковки возле дома Эльзы, и Лютер вдруг сказал:
- Вообще я из поселка Хвойная падь. Там и волки, и лисы. Зимой выйдешь, бывало, и так тихо-тихо, словно весь мир колпаком накрыли. Белым снежным колпаком. И только следы на снегу.
Сердце Эльзы болезненно сжалось.
- Я смотрю на тебя и вижу лодку, - сказала она. – Маленькую, зеленую. Краска на бортах облупилась.
Ей вдруг подумалось, что они на самом деле ровня. Оба понаехали в столицу из медвежьих углов, оба относятся друг к другу по-человечески. Мир, наверно, был бы намного лучше, если бы все были такими, как Лютер.
- Нет больше той лодки, - сказал он, и край его рта дрогнул: улыбка так и не родилась. – Я в ней рыбу ловил на озере.
- Хочешь чаю? – предложила Эльза. В конце концов, почему она не может провести время с приятным ей человеком? – У меня и пряники есть.
Лютер улыбнулся, но взгляд его так и остался глухим, направленным в себя – туда, где на снежной простыне темнели отпечатки волчьих лап.
- Если не стесню, - ответил он, и Эльза мысленно откликнулась: не стеснишь.
Пряники действительно лежали на кухне в шкафчике. Щелкнув кнопкой чайника, Эльза принялась накрывать на стол, чувствуя, как в ней зреет какое-то подспудное ощущение. Конечно, ей не следовало приводить сюда мужчину. Это было неправильно, однако неправильность с лихвой компенсировалась нарастающим желанием отомстить.
Ее практически насильно выдали замуж за редкостную сволочь.
Мартин отправился к какой-то бабе накануне свадьбы и не счел нужным этого скрывать. Он вообще всячески давал понять, что Эльза для него – грязь под ногами, и он не собирается с ней церемониться.
В конце концов, в его правилах было «не лезть и не отсвечивать». А «не заводить отношений с кем-то еще» - этого не было.
Лютер вымыл руки, вышел из ванной и смущенно произнес:
- Честно говоря, никогда не был в гостях у ведьмы.
Эльза улыбнулась и разлила чай по пиалам. Ей отчего-то сделалось очень легко.
