Искаженное лицо ярости невозможно было описать. Принцесса была в ярости. Окинув с головы до ног хрупкую девушку, ядовито прошептала:
– Интересно, значит, два брата. Хантер только друг. Жаль. Очень жаль.
Сиена подошла к окну, с ненавистью всматриваясь в ненавистные снежные горы, виднеющиеся вдалеке, но до которых еще идти и идти. Вдруг ухмыльнувшись, она прошла к кровати, заправленной, что не удивило ее, ведь в такой роскоши спала прислуга. Бросив кинжал на плед, она обернулась к девушке и резко проговорила:
– Если Ревальд окажется альфой, то ты сама принесешь себя в жертву, – она указала взглядом на кинжал, а потом вернула внимание на лицо девушки, пытаясь понять ее чувства, дальнейшие действия, чтобы знать, ослушается ероха свою принцессу или нет. Если да, то смерть непослушной жертвы произойдет здесь и сейчас, потому что другого шанса у нее не будет.
Удивительно, но девушка тоже так подумала про братьев. Поздно ночью в маленькой кровати для прислуги на грязной постели, недостойной принцессы. Она считала себя не только отважной, красивой, но и умной. Сиена пришла к этому же выводу, одновременно понимая, что Ревальд в любом случае не даст ей совершить обряд жертвоприношения. Мужчина не скрывал своего особенного отношения к никчемной дряни, особенно когда они пересекли границу.
«Ничтожный оборотень! Но ничего, будет так, как я хочу! Или я не принцесса Тааранского королевства!»
Отмечая, с каким страхом девушка идет к кровати, наблюдая, как с дрожащими руками берет кинжал, принцесса недовольно процедила:
– Вот и молодец, ероха. Ты жертва для моего благополучия! Или ты забыла, для чего ты здесь? Ты всего лишь жертва, несчастная мерзкая тварь, и не стоит забывать смысла своего существования!
Она пошла вперед, радостно отмечая слезы на глазах девушки, но у двери остановилась и добавила:
– Если тебя захотел оборотень, это ничего не значит. Ты никто. Никто! Запомни это!
Девушка кивнула, на что принцесса обернулась к двери и взялась за ручку, но замерла, услышав слова ерохи:
– Скажите, а разве дети виноваты в том, что их матери умирают? Почему мы обречены на смерть, только потому, что роды были тяжелые? Или это только относится к тем, кто ниже статусом? Ведь ваша бабушка тоже умерла, но короля не посчитали ерохом. Почему такая несправедливость?
Кассандра знала, что лучше молчать, но не могла. Ее душила обида и гнев за то, как к ним относились. Обращались с ними хуже, чем со скотиной. Она со страхом смотрела на приближение разгневанной Сиены, закрывая глаза, чувствуя, как быстро колотится сердце. Как только принцесса оказалась рядом, откинула капюшон и сжала густую косу. Выхватила кинжал из рук ерохи, подставила его к волосам, и процедила:
– Ты не представляешь, как мне не терпится, чтобы ты оказалась на алтаре, видеть твою кровь для меня. Такая невинная, добрая, что противно! Ненавижу тебя! И ты никто, чтобы открывать рот о том, что решено давным-давно. Это наши традиции и законы! А ты жертва. Жертва! Или ты забыла, для чего рождена? Чтобы получить свое наказание! Ненавижу, когда выскочки ставят из себя невесть что. Ты никто. Никто! И должна это понимать. Выполни то, что должна, и больше от тебя ничего не требуется!
Кассандра кивнула, на что услышала:
– Такой вызывающий цвет волос… Развратный! Твоя душа хочет блуда, я вижу. Знаю. Учти, тебе никто не поможет. И в следующий раз… я лично их состригу. Поняла?! Чтобы я больше ничего не слышала от тебя! Ты все поняла, ероха?
