Обряд Ворлока - страница 20



Нужно сказать викингам.

– Гуннар! – негромко позвал Вратко.

Тишина. Никакого ответа.

– Гуннар!! – пришлось крикнуть погромче.

Вроде бы кто-то откликнулся. Но звук казался слабым, будто бы он пробивался сквозь мешковину.

Ну да, ну да… Это туман. Он всегда глушит, скрадывает любой шум.

Не зря, когда идешь в сырой мгле, душу охватывает страх. Будто бы любой враг может незаметно подкрасться и наброситься на тебя. Зверь какой-нибудь: волк там или медведь. Леший или кикимора болотная, чудо-юдо на мягких лапах… Кое-кто, пытаясь взбодриться, начинает громко петь, разговаривать сам с собой в полный голос, но от этого легче не делается. Голос не успевает пролететь и пары шагов, как вязнет, теряется, как будто глушит тебя кто-то. Или что-то.

Вратко поежился. Не хотелось бы заблудиться, и потерять своих.

Парень быстро пошел в направлении, откуда послышался ответ Гуннара.

Да где же эти викинги? Сколько можно идти!

– Гуннар! Олаф! Игни! – словен прислушался и вновь позвал. – Игни! Гуннар! Олаф!

Ничего.

Мертвая тишина. Липкая, обволакивающая.

– Олаф!!! – заорал Вратко изо всех сил.

– …о-о… – донеслось справа.

Словен побежал на звук, тщетно старясь придушить зарождающийся ужас. Никого!

– Гуннар!!!

– …ра-а-а…

Теперь уже слева.

Да что же это такое!

Неужели заблудился?

И что теперь делать?

Новгородец заметался.

В глубине души он понимал, что совершает большую ошибку. Нужно бы передвигаться неторопливо, находя приметные знаки – камни, кусты, промоины в земле. Кричать громко и протяжно. Можно не звать никого по имени, а просто тянуть один и тот же звук. Так викинги гудят в рог, когда их дреки попадает в туман.

Но он испугался, и ничего не мог с собой поделать.

Бросался вправо, влево, вперед, назад.

Падал, вскакивал и вновь бежал.

Меч Рагнара бился о лодыжку, норовил попасть между ног – не из-за него ли Вратко свалился во второй раз?

Скоро он окончательно потерял направление, и даже под пытками не сказал бы, где север, где юг, в какой стороне лес, а в какой – холмы.

Это же надо! Корчил из себя следопыта, хвастался – хоть и не вслух еще, наглости не хватило – перед товарищами, что запросто по лесу ходит… И что? Потерялся, как оголец голоштанный!

В отчаянии Вратко упал на колени и завыл, разбивая кулаки о невесть откуда взявшийся шершавый валун.

– Дурень! Дурень! Куда ты теперь?

На глаза навернулись слезы бессилия.

Острые камешки впивались в кожу, порты промокли насквозь и пропитались водой. Капли влаги оседали на волосах.

Наконец парень застыл, вцепившись пальцами в метелочки травы. Жесткий, колючие кисточки странным образом успокаивали.

«Может, это одна из волшебных трав, которые Керидвена в котел сыпала? – проскользнула глупая мысль. – Ну, тебе-то они не помогут. И никто не поможет.

Рассчитывать не на кого. Сам себя не спасешь – никто не спасет».

За плотной пеленой тумана послышался шорох.

Вратко прислушался.

Показалось?

Нет. Опять…

Вроде как чавканье какое… Будто сырая земля прогибается под тяжелой стопой.

– Ола… – начал парень и осекся.

А если не Олаф? Мало ли кто может блуждать в тумане. Какая надежда, что этот «кто-то» окажется дружелюбным?

А вдруг это вообще не человек?

Зверь лесной. Память услужливо подсказала – в здешних краях здоровенный медведь кормится. Крупный самец. С одной стороны, не так и плохо – других медведей он не потерпит в «своем» лесу, но с другой – встречать с ним еще раз ой как не хочется.