Обряд Ворлока - страница 37

– А ты, как всегда, не стал меня слушать, хевдинг, – немного обиженно заметил плешивый.

– Что делать? Ты слишком часто видишь подвох там, где его и быть не может. Но на этот раз ты оказался прав. Я помню далекое пение – у нас говорят, что так поют черные альвы, танцуя на пастбищах в полнолуние… А потом я услышал твою вису, почувствовал, что промерз до костного мозга, увидел твой факел и твою наглую ворлоцкую морду…

Вратко молчал. Не перебивал. Оскорбления можно стерпеть. Небось, глаза не лопнут.

– Теперь ты рассказываешь нам байки, – продолжал Точильный Камень, – про колдующего монаха, про какой-то ноготь Белого Бога, про Хродгейра, которого я знаю как достойного воина, главная беда которого – излишняя любовь к ворлокам и умение встревать в неприятности. Но он не бежит от опасности. И про меня никто никогда не мог сказать, что я – трус. Хродгейру стоит помочь. А там и про «Жрущего ветер» можно подумать… Ты сможешь нас провести, ворлок?

– Я не смогу, – честно ответил Вратко. – А он сможет. – Словен показал на волка. – Я не знаю, откуда он взялся, но к вам меня вывел он.

– Лосси! – Бьёрн схватил вождя за рукав. – Ты ему веришь? Ворлок да вервольф!

Вот так парочка! И ты им доверишься?

Точильный Камень резво обернулся к дружиннику. Сграбастал его за грудки.

– Бьёрн! Ты хочешь, чтобы Лосси-датчанина считали трусом? Чтобы я утратил уважение морских хевдингов от Свальбарда[39] до Сикилии?

– Нет, что ты… – пробормотал плешивый. – Просто осторожность…

– Я буду острожен, – пообещал Лосси. – Если ворлок обманет нас, то не проживет дольше, чем нужно для хорошего замаха топором! Но бегать от драки!? – Он отпустил Бьёрна, повернулся к прочим хирдманам. – Датчане мы или нет?!!

– Веди нас! – выкрикнул рыжий.

– Ох, и дал бы я саксам! – поддержал его сутулый длинноусый воин.

– В драку! – ломким голсоом прокричал Асгрим, потрясая секирой.

– Так когда же я от доброй потасовки отказывался? – пожал плечами Бьёрн. – Но я тебя предупреждал – ухо востро держи!

– Не учи ученого! – Лосси взмахнул над головой топором. – Я – самый осторожный хевдинг от Варяжского моря до Греческого!

Хирдманы датского вождя заулюлюкали, потрясая кулаками.

– Слышал, ворлок? – Лосси улыбался от уха до уха. – Веди нас к Хродгейру. Или зверь твой пусть ведет. Нам все равно! Только что ты с туманом проклятым сделаешь?

– Попробую разогнать… – Вратко в душе ликовал, но вида не показывал. – Ворлок я или нет?

Парень задумался, складывая кеннинг к кеннингу, а хейти к хейти… – Вот мое заклинание. Я призову ветер разогнать туман!

Датчане слушали молча, исподтишка озираясь по сторонам. Недоверие хирдманов можно было понять – вроде бы ворлок на их стороне, а все равно боязно. Волшба – дело темное и ждать от нее можно все, что угодно. Например, молния ударит с неба или клыкастое чудовище выскочит из мутной мглы.

Поэтому на лицах отразилось облегчение, когда первый порыв ветра пробежал над холмом, дернул пелену, будто занавесь, потянул ее за угол, безжалостно разрывая на клочки, погнал обломки прочь от леса, за холмы на северо-запад.

В небе выглянули звезды и бледный серп Волчьего Солнышка.

Волк не подвел. Вывел точно, куда следовало. На окраину той самой опушки, памятной Вратко по плену и по схватке с хирдманами Модольва Белоголового. Признаться по чести, проводник из серого вышел – лучше не бывает. Он не торопился, как это случается даже с самыми умными и обученными лайками, не забегал вперед – спокойно и уверенно соизмерял трусцу со скорым шагом датчан, не рыскал по кустам, не вел напрямую через овраги или заросли терновника, выбирал дорогу поровнее, то и дело оглядываясь ан людей, которые не уставали шепотом обсуждать на диво умного зверя. Громко говорить о волке урманы опасались – ведь взгляд его янтарных глаз казался по-человечьи разумным.