Обрядовая сторона культов Древней Греции - страница 5

Немесида была богиней-нимфой, дочерью Океана. Древнегреческие философы сделали ее символом моральной смерти. Неизменными атрибутами управительницы Немесиды были яблоневая ветвь в одной руке и колесо в другой, ее серебряную корону украшали олени, а с пояса свешивалась плеть [7, там же]. Она подчинила своим неминуемым законом воздаяния богиню удачи Тюху, порой расточительную и изменчивую в пристрастиях. По верованиям доэллинистического периода, богиня Немесида преследовала царя-жреца. Когда солнечный круг совершал пол-оборота, царь-жрец, находящийся на вершине власти и величия, оказывался перед лицом смерти. Об этом его извещали олени, которые до этого покоились на короне богини [46, с. 91-92]. В этом действии богиня Немесида много раз изменяла свой облик, чтобы одурачить, запутать царя-жреца и привести его к неминуемой смерти в день солнцестояния. Но когда колесо Немесиды совершало полный оборот, наступала месть убиенного царя-жреца, которая обрушивалась на соперника, захватившего его место. Таким образом, царь-жрец претерпевал каждый раз сезонные трансформации, связанные с преодолением единого непрерывного процесса «Жизни – Смерти»».

Древнегреческий культ о Деметре и Персефоне идентичен сирийскому мифу об Афродите (Астре) и Адонисе, фракийскому мифу о Кибеле и Аттисе, египетскому мифу об Исиде и Осирисе. В греческом мифе, как и в азиатском и египетском прототипах, богиня оплакивает потерю своего возлюбленного, который персонифицируется с растительностью злаковых культур, умирающего зимой, а весной вновь возрождающегося [72, с. 436]. Отличие древнегреческого мифа от других заключалось в том, что греки воплотили эту идею немного в иной форме: скорбящая мать оплакивает умершую дочь. По преданию, у богини семян Деметры была дочь Кора – «Девушка зерна», причастная к культу матери. С праэллинских времен Деметра и Кора являлись двумя важнейшими богинями крестьянского населения всей Аттики и афинской общины. Древний миф рассказывает, что некогда в Элевсин, находившейся вблизи Афин, пришла старая женщина, печальная и мудрая, которую царь взял воспитательницей своему маленькому сыну. Однажды ночью царица увидела, что нянька кладет мальчика в огонь, и закричала от ужаса, «Жалкие люди», – ответила на обвинение нянька, – «я хотела дать мальчику бессмертие, но теперь это невозможно». И тут по дому разлились необычное благоухание и свет, и женщина приняла свой настоящий облик. Это была Деметра – богиня плодородия нив и цветов.

Если попытаться дать психологический комментарий к этому фрагменту древнегреческого мифа, то можно предположить, что в нем говорится о моменте экзистенциальной сопричастности каждого человека перед лицом собственной смерти, в ее неминуемости, перед которой он навсегда теряет свое бессмертие. На смену нашему неотождествлению себя со смертью приходит страх и ужас возмездие за свое бренное существование. С этой минуты наш непрерывный процесс «Жизни – Смерти» разъединяется на две тонкие грани противопоставления друг другу, «Жизни» и «Смерти». С нарушением целостного восприятия процесса, теряется взаимосвязь тела и духа, телесности человека, его взаимодействия внешнего (социума) и внутреннего (психика – тела), взаимозависимости агрессии и страха и, как следствие, неприятия смерти и неготовность к жизни [34, с. ]. Обычно это происходит с нами ночью, в раннем детстве, когда мы первый раз испытываем сильное эмоциональное чувство потрясение от осознания, что «я умру». В этот момент жизни, как никогда раньше, мы нуждаемся в защите взрослых, которые, будучи раньше подвержены этой общей разобщенности, не в силах оказать помощь и своей неготовностью воспринять происходящее усугубляют разотождествления единого непрерывного процесса «Жизни» – «Смерти».