- А я и не жалуюсь.
- Вот и молодец.
Я сосредоточенно застегивала сыну подгузник, но он (подгузник, а не сын) все никак не поддавался.
- Прости меня, - тихо сказал Пашка и положил руку на мои пальцы.
Я тут же вырвала ладонь и строго посмотрела на брата своего мужа.
- Паш, не надо. Иначе я все расскажу мужу.
- Расскажи, - согласился Пашка. - Пусть он мне по роже надает.
- Если был все было так просто, - вздохнула я. - Ты же его брат, он тебе доверяет.
- А ты? Доверяешь?
- Не знаю.
- Беатка, - вздохнул Пашка, - я тогда все сделал неправильно. Прости, правда. Выпил лишнего, и так стало завидно.
- Мне? - уточнила у него.
- Яру. У него все есть. Он же у нас гений. Работа крутая. Родители им гордятся. И ты.
Я посмотрела на друга. Он сидел, такой жалкий и расстроенный, видно было, что переживает.
- Паш, - сама взяла его за руку, - по-моему, ты несешь полную чушь. Яр, конечно, молодец, но и ты не хуже. Ты университет закончил, в Париже работал. И родители тобой гордятся не меньше, чем им, поверь.
- Работал, - хмыкнул Пашка. - Втюхивал всяким придуркам цветные картинки. А сейчас и вовсе под бочок к старшему брату перебрался. Повис у него на шее, как хомут.
- Неправда. Ярослав недавно говорил, что ты молодец.
- Узнаю брата.
- И от девушек у тебя отбоя нет, - продолжала я гнуть свою линию.
- А замуж ты вышла за него, - упрямо сказал Пашка.
- Вышла. Но ведь ты мне, как брат. И я для тебя, как сестра. Вспомни, мы же с тобой на одном горшке сидели и за игрушки дрались.
- Ты его любишь? - очень серьезно спросил Пашка.
- Очень, - не стала скрывать я.
- Потому что с ним на одном горшке не сидела и за игрушки не дралась?
- Потому что он самый лучший.
Пашка опустил голову и тяжело вздохнул. А когда поднял глаза то от былой тоски не было и следа. Передо мной опять сидел мой бесшабашный и весёлый друг детства.
- Так, - сказал он, радостно скалясь, - ты моего племянника переодела?
- Как видишь.
- Тогда давай его сюда, - он протянул руки и попытался взять Даньку.
- Он не пойдет. Не любит чужих.
- А кто здесь чужой? - Пашка ловко поднял Даньку на руки. - Я его дядя, между прочим. И ты иди уже, женщина. Дай мне с племянником пообщаться. У нас будет серьезный мужской разговор.
Я с сомнением посмотрела на сына. Но Данька, вот удивительно, не собирался плакать. Наоборот, он сосредоточенно смотрел на Пашку, раздевая беззубый рот в подобии улыбки.
- Иди, иди, - поторопил меня Пашка. - Отдыхай, мамочка. А мы будем общаться.
- Только не тормоши его сильно, - попросила я. - А то потом не уснет.
- Ступай, мы тут сами разберемся.
И я решила не заморачиваться. Сын на родного дядю реагировал спокойно, скандалить не собирался. А если что, я рядом. Кивнула и пошла на выход.
- Беатка, - окликнул меня Пашка.
- Да?
- Мир?
- Мир.
Потом, спустя несколько лет, я задавала себе вопрос: что было бы, если бы я рассказала Ярославу? И не находила ответа. История не знает сослагательных наклонений, увы.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
