Obscura reperta [Тёмные открытия]. Игра в роман - страница 88

– Например, ты.

– Нет, у меня нет стремления совершенно от этого избавиться, но так превозносить искусство, так углубляться в его детали, чтобы забывать о том, что его питает, я не могу.

– Но ведь у каждого свои пристрастия, вкусы, интересы!

– Да, и часто слишком заботясь о своих интересах, мы забываем о том общем для всех деле, которое гораздо важнее.

– И что же это?

– Любить мир, то, что создано не нами, что дано нам в дар.

– Ты не думал о карьере священника?

Артур спокойно смотрел на дорогу, и казалось, не собирался отвечать. Но через несколько минут он произнес, продолжая смотреть вперед:

– Чтобы признать, что твои интересы могут быть не самым важным, нужно иметь большую смелость.

– А-а, именно поэтому ты делаешь сейчас то, чего хочешь только ты, не интересуясь моим мнением!

– Справедливый упрек… – сказал Артур, останавливая машину.

Невозможно было понять, насколько его задели ее слова, но она ждала от него какой-то обиды в ответ, какой-то грубости, доказательства его власти и силы, боялась того, чего ждала, и понимала, что ждет того, чего боится.

– …но мы приехали.

– Куда?

– До туристической тропы еще далеко, но тут есть один незаметный проход наверх, я его недавно нашел, никого здесь не бывает, а место очень красивое. Посиди немного в машине. Я сейчас за тобой приду. – Артур взял что-то из багажника и исчез за кустами.

Вскоре он вернулся. Она замерев, ждала. Он подошел к машине, открыл пассажирскую дверь, слегка наклонился к ней.

«Так смотрят на небо, исполняясь его красотой, так смотрит человек на то самое важное, что питает его душу». Она окончательно растворила свой страх в этом взгляде, и в едва заметной его улыбке. Осмелившись посмотреть ему в глаза, она уже не могла разъединить связь, возникшую между ними, – не между взбалмошной женщиной и странным мужчиной, а между существами древними, мудрыми и могущественными.

– Ты похожа на утро, – он будто сообщил ей важную тайну.

– Потому что я в пижаме?

– Нет… и в вечернем платье, и в домашнем. Утром, когда только открываешь глаза, пока еще не погряз в делах, все радует – свет, одиночество, тишина или привычные звуки пробуждения мира. То, что ты жив, и у тебя есть тело, которое надо расправить после ночного оцепенения, что у тебя есть голос и слух, и все твои чувства, и что скоро ты войдешь в новый день, но пока не знаешь, каким он будет.

Он протянул ей руку, и она осторожно опустила пальцы на его ладонь с тем ощущением, с каким трогают воду. От него исходило сухое тепло.

– И то, что у тебя такая прохладная рука…

Под подушечками ее пальцев оказались твердые бугорки.

– Мозоли?

– От такелажа. Держись крепче, – сказал он, взяв ее на руки. – Мы быстро доберемся. – И понес ее наверх.

Гора была на редкость умиротворяющей, даже и не подумаешь сразу, что это поросший травой кратер потухшего вулкана. Каждая травинка наполнена солнечным светом, а даль, такая же нежно зеленая, немного размоченная светлой дымкой, заманивает взгляд в бесконечное путешествие.

Артур опустил девушку на расстеленный на земле плед, достал из корзины вино, хлеб, сыр.

– О, да ты прекрасно подготовился, Артур! Надеюсь, твои знания о том, как устраивать романтические свидания, почерпнуты из серьезной теоретической литературы?

Она посмотрела ему в лицо, пытаясь угадать, пока длился его взгляд, пока все между ними заполнял живой звук тишины, как он ответит.