– Привет, Дима, – отозвался я, чувствуя себя стариком.
– Шур, – повернулся Димка к хозяйке. – Я за термосом с чаем, плюшки уже отнес. И ты еще обещала прийти посмотреть, как мы устроились!
– Держи! – сунула она ему в руки термос.
– Дядя Коля, – прошипел мне Димка. – У Маринки комп в десять раз круче, чем у меня. Я не думал, что такие бывают. И интернет здесь очень хороший. ФСБ не поскупился. Все летает! Заглядывайте, Марина будет рада.
Димка исчез, а я посмотрел на Шуру, которая поставила передо мной чашку чая и блюдо с плюшками и явно собиралась последовать за младшим Ушковым:
– А с горячей водой как у вас?
– Тоже летает, – улыбнулась Шура. – У нас бойлер, но можешь лить, сколько надо. Семеныч сказал, что на этом экономить мы не будем.
***
Я отыскал свой рюкзак тут же, за баулами Ушковых у дивана и отправился в душ. Значит, Марина будет рада. Хорошо, если так. Как-то все невовремя. Разве так налаживаются отношения? Фигурально выражаясь, под бомбами. Тьфу, типун мне на язык. Какие бомбы? Бомбы не здесь… А если подумать, когда еще? Другой вопрос, что если все это ради опоры, которая поможет устоять против любовного приворота, то получается как-то нечестно.
Я почистил зубы, побрился, встал под душ и уже под струями теплой воды представил себе Маринку. Как она сидит в офисе. Или как играет с нами в волейбол во время наших выездов на природу. Как вместе с Димкой, который был еще меньше нынешнего, жарит шашлык. Как прислушивается к советам Лизки в области ведьмовского искусства. Ни разу я ничего такого ведьмовского в Маринке не замечал. В чем выражался ее талант? Метлы у нее в офисе точно не было. Впрочем, ее и у Лизки не было. И вообще это все сказки. Кто-то сказал, что любовь имеет много признаков, но один из них – желание прикасаться к человеку. Я закрыл глаза и вспомнил случай, когда мы ездили в какое-то отдаленное хозяйство, где можно было покататься на лошадях. Прошлой осенью. Ну точно! Петька чуть не свалился с лошади, обозлился еще тогда, а Лизка оказалась умелой наездницей и обучала и меня, и Вовку, и Димку, и Маринку. А когда Маринка выбиралась из седла, я шагнул к ней и поймал ее на руки. И замер. И она замерла. И даже как-то так странно вздохнула, словно всхлипнула, а потом отдышалась и спросила с улыбкой:
– Ну?
А я поставил ее на траву и сказал:
– Ты супер, Маринка!
Боже, каким же я был мудаком. Чего мне тогда хотелось? Вот так стоять минуту, две, десять, час, всю жизнь. А я отделался «супером». Блин. И почему это был?
Я вылез из-под душа, вытерся и переоделся в свежее. Потом вышел на веранду, ФСБ и Мамыры на которой уже не было. Присел в углу и стал перебирать в голове произошедшее за сегодняшний день. Мне почему-то казалось, что я упустил что-то главное. Или же во всяком случае очень важное…
И так… Петька с нами уже пять лет. Высокий, крепкий, старше меня всего на год. По образованию какой-то там инженер. Занимался инспекциями в области котлонадзора. Разведенный, но без детей. Прибился к нам, когда на очередном объекте посмотрел на наши потуги выкурить из бойлерной барабашку, так мы называем съехавших с разума домовых, и сразу постучал по вентиляционному коробу – он здесь. Так и оказалось. Потом один раз с нами прокатился, другой, и так и остался. Деньги те же, даже еще и иногда побольше, чем на его прежней работе, а объекты куда интереснее. Романтика опять же. Таинственность! Мамыра заглянула к нам в офис, посмотрела на него, поморщилась и сказала, что сойдет, детей с ним не крестить. Он еще обиделся тогда, назвал ее за глаза старой мымрой, но Маринка быстро ему рот заткнула.
