Общее учение о государстве - страница 95

Для того чтобы обосновать государство, это учение требует, таким образом, восполнения. Последнее не может, конечно, заключаться в том, что философ безапелляционно признает государство необходимым в силу требований разума, как это до сих пор делало большинство представителей этической теории, превращавших исторически данное или долженствующее быть достигнутым в элементы метафизического миросозерцания. Необходимость государства может быть доказываема только путем тщательного изучения существующего мира и тех людей, для которых оно предназначено. В ней невозможно убедить тех, кто принципиально отвергает мир и историческую эволюцию, т. е., например, крайних фанатиков анархизма и тех нигилистов, которые стремятся лишь к разрушению, а не к созиданию и отказываются от всякого обсуждения того, что они замышляют. Их так же трудно убедить в ценности государства, как решившегося на самоубийство – в ценности жизни. Обосновать государство можно только для тех, кто принципиально признает культуру, а потому и ее условия. Какой бы крайней и враждебной государству ни представлялась их точка зрения в других отношениях, научное исследование проблемы дает следующие, неопровержимые и для них результаты.

Какая бы то ни было плодотворная человеческая деятельность возможна лишь при условии существования организаций, т. е. прочных, постоянных соединений воль. Как для общей борьбы с неблагоприятными условиями жизни, так и для совместной творческой работы всегда существовали – и непрерывно возникают вновь в пределах государственного союза – самые разнообразные и разно-ценные организации. Уже эти союзы, созданные преимущественно в силу свободного соглашения их членов, нуждаются в обладающей средствами внешнего воздействия организации для того, чтобы они могли существовать и исполнять свое назначение. При отсутствии дисциплинарной власти, хотя бы самой слабой, не может плодотворно развивать свою деятельность ни один союз, даже наименее прочно организованный, и ни одно упорядоченное собрание.

Если, таким образом, и достижение отдельных жизненных целей невозможно исключительно усилиями изолированного человека, то в еще большей мере это приложимо ко всей совокупности жизненных целей. Последние могут быть преследуемы и достигаемы индивидом лишь при условии наличности правопорядка, отграничивающего сферу свободной деятельности каждого и направляющего, в интересах общих, индивидуальную волю по заранее определенному пути. Впрочем, не одно только право представляет ограничивающую и регулирующую силу. Но все другие социальные силы, действующие в том же направлении, сами по себе недостаточны для того, чтобы обеспечить ненарушимость этих границ при всех обстоятельствах. Кто это отрицает и думает, что меновая система экономического оборота вызовет естественную, необходимо осуществляющуюся гармонию человеческих интересов или что разумный эгоизм или какой-либо другой элемент нашей психической природы поведет к тому, чтобы нормы оборота, действующие без правового принуждения[273], оказались достаточными в качестве условий социальной жизни, тот, как и все утописты, имеет ложное и одностороннее представление о природе человека, оптимистически воображая человека социально совершенным и приписывая слабости человеческой природы не ей самой, а внешним условиям. Эти современные, отрицающие необходимость государственного принуждения анархические учения представляют конечный логический и практический вывод из естественно-правовой теории, которая вынуждена была выводить правовое принуждение не из воли индивида, как она это имела в виду, а из какой-нибудь другой causa remota. Если же серьезно относиться к теории, что конечной основой социальных учреждений должна служить разумная индивидуальная воля, то правовое принуждение оказывается невозможным; оно есть и всегда будет только голым насилием