Сущность «украинской модели» определялась стремлением властей удержать социальное равновесие посредством минимизации социальных изменений и сохранения старых структур и механизмов социального управления для предотвращения массовой социальной невостребованности, которая является неизбежным следствием коренной ломки социальных устоев. Результатом реализации этой модели является, с одной стороны, отсутствие широкомасштабных конфликтов, имеющих насильственные формы, а с другой – угасание экономики и социально-политической активности. Для достижения массовой поддержки такой стратегии в обществе культивировался тотальный страх перед любыми конфликтами, с неизбежностью распространяющийся и на необходимый для демократического развития конфликт между отживающими тоталитарными структурами управления и гражданским обществом. В результате страх населения перед конструктивными социальными конфликтами сам по себе становится механизмом, сдерживающим любые конструктивные действия по преодолению социально-экономического кризиса.
Изрядно запуганное возможным социальным хаосом при радикализации общественных изменений, большинство населения придерживалось той же «политической линии», что и властные структуры: декларативно поддерживая идеи демократизации общества, рыночной реформы и построения правового государства и ничего не предпринимая для реального достижения этих политических целей, не доверяя политикам, но и не настаивая на активизации их усилий в построении демократического государства с эффективной рыночной экономикой. В этом страхе – общем для управленческой элиты, боящейся утратить привычные рычаги управления, и для цепляющегося за эту элиту «молчаливого большинства», видящего в ее привычном со старых добрых времен, руководящем и направляющем облике гарант «худого мира», – заключался в тот период основной источник деградации экономики и дискредитации идеи государственной независимости.
Характеризуя сложившуюся на первом этапе посткоммунистической трансформации украинскую модель общественного устройства, следует учитывать и особую систему межэлитарного взаимодействия, сложившуюся в Украине в результате посткоммунистической дифференциации политической элиты, способной в определенных условиях выступать как политической силой, стабилизирующей ситуацию в обществе, так и инициатором организованного социального протеста. Специфика социально-политической организации общества определяет особенности существования элит, способ их взаимодействия, зоны согласия и конфликта. Общая закономерность состоит в том, что степень жесткости государственного контроля за социальным поведением в основных сферах жизни общества – экономической, политической, социально-культурной – прямо связана со степенью внешней и внутренней дифференциации соответствующих элит. Это означает, что наиболее интегрированными являются элитарные слои в обществе, где единая тоталитарная идеология и мощный репрессивный аппарат практически исключают саму возможность существования политической оппозиции как основного источника возникновения межэлитарного конфликта. Причем особой «бесконфликтностью» отличаются коммунистические государства, которые держат под жестким контролем не только политико-идеологическую сферу, но и экономику.
И если в рамках «некоммунистического тоталитаризма» возможно существование частной собственности, конкуренции и рыночных отношений, неизбежно порождающих дифференциацию экономической элиты и межэлитарный конфликт, то полновластие коммунистов позволяет длительное время сохранять «элитарный монолит».
