— В жопу засунь себе свой шампусик, огрызнулась я и, запрокинув голову, рявкнула: — Пусти сказала!
— В жопу говоришь? — озлобленно прорычал он и, развернув меня к себе спиной, прижал лицом к запылённому стеклу. Второй рукой начал задирать подол платья, продолжая комментировать: — Вот значит, как ты любишь. Ну что ж… Желание дамы — закон.
Чувствуя, как его рука ползёт по внутренней стороне бедра, содрогнулась от отвращения и, пользуясь его увлечённостью процессом, дотянулась до стоящей на узком подоконнике бутылке с остатками шампанского. Размахнулась, насколько позволила неудобная поза, и со всей силы ударила по стеклу. Мне очень повезло, что оно поддалось с первого раза. Раздался треск и звон осыпающегося стекла. Руку прошибла резкая боль, а меня по инерции потянуло вперёд, прямо в освободившееся пространство окна.
Каким чудом я не напоролась на торчащие осколки, не знаю, а вот парню повезло меньше. Он невольно потянулся за мной и, в попытке удержать равновесие опёрся руками прямо о край рамы с торчащими кусками стекла. Взревев от боли, отскочил в сторону и, глядя на сочащуюся по запястьям кровь, осел на пол, продолжая скулить и рычать.
— Помогите! — заорала со всей дури, привлекая внимание толпы одноклассников, досматривающих последние залпы салюта. — Помогите! Кто-нибудь! Сюда!
Меня услышали, заметили, и через несколько минут в каморку начал набиваться народ. Только сейчас заметила кровь на своём животе и ладонях, но не замечая боли, рванула к сидящей в углу Ксюше. Алекс куда-то исчез, а подруга, глядя перед собой в одну точку, беззвучно плакала.
Встряхнув её за плечи, заставила встать на ноги и, заглянув в глаза, охнула. Зрачки подруги занимали практически всё пространство радужки, а она смотрела словно сквозь меня. Сомнений, что шампанское было с сюрпризом, не осталось и то, что я сделала всего пару глотков, похоже, спасло не только меня.
За спиной истерично орал раненый парень, обвиняя меня во всех грехах, а кто-то из подоспевших на помощь уже звонил в скорую и полицию.
Через несколько минут прибежали учителя и охранник школы. Выпроводив всех из каморки, нас усадили на трибунах, строго предупредив, чтобы никто не расходился. Игнорируя галдящих одноклассников, я обнимала дрожащую Ксюшу, мысленно радуясь, что всё обошлось относительно благополучно.
Но настоящий кошмар начался чуть позже…
Проведя предварительный осмотр, сотрудники скорой, забрали нас с Ксюшей и раненого парня в больницу. Меня отвели в процедурную и, взяв кровь на анализ, попросили полностью раздеться. Царапин и порезов оказалось много, особенно на животе и руках. Часть особенно глубоких пришлось даже зашивать, но врачи убедили, что ранения неопасны и, скорее всего, со временем шрамы будут едва заметными.
После всех манипуляций я натянула вконец испорченное платье и спросила, всё ли в порядке с подругой. Кому-то позвонив, меня попросили подождать, а через несколько минут в кабинет вошёл сотрудник полиции.
— Что с Ксюшей? — насторожившись, уточнила я.
Мужчина вскинул брови и, переглянувшись с медсестрой, жестом попросил её выйти. Сел на один из стульев и, проверив что-то в небольшом блокноте, перевёл на меня холодный взгляд.
— Людмила Огнева? — уточнил сухо и, получив в подтверждение мой кивок, сообщил: — Я должен задать вам несколько вопросов. Но для начала… Хотите позвонить родителям?
