– Я буду петь. На голос иди.
И он запел:
Капает, капает, капает слюна,
Пасть мою, пасть мою сушит всю до дна,
Пили мы, пили мы, пили мы вчера,
Сытые, пьяные, были до утра.
– Ну и песня, – прошептала, Ляла, шагая вслед за певцом.
А тот, запел еще громче:
Толстое, толстое пузо у меня,
Будто бы, будто бы слопал я коня,
Прыгнуть бы, прыгнуть бы выше-выше мне
Будто бы, будто бы, скачет конь во мне!
Голос у певца был грубый, резкий, слегка скрипучий. Резал по ушам, как наждачная бумага. И Ляла с удовольствием бы заткнула уши, если бы не опасалась заблудиться и окончательно сгинуть в этой Преисподней.
Нечто врезалось в нее, сбило с ног, закрыло рот чем-то покрытым жестким волосом.
– Тс-с-с, – зашипел кто-то ей на ухо, – не дергайся, это я. Все будет хорошо, я тебя спасу.
– М-м-м, – только и сумела промычать в ответ девушка.
– Сейчас я отворю тебе рот, обещай не кричать, а то нам обоим не добро станет. Обещаешь?
– М-м-м!
– Хорошо, отворяю.
– Ты, ты, кто? – возмущенно выдохнула Ляла.
– Как кто? Я по первой тебя здесь встретил, а потом ушел. А ты пошла за этим крикогласом. Хорошо я вас услыхал, а то был бы сегодня у цапков знатный перекус.
– Подожди, – нахмурилась девушка, – а разве он это не ты? Я думала, это ты вернулся. У вас даже голоса одинаковые.
– Конечно, это же крикоглас. А впрочем, ладно. Давай, залазь на меня, я вынесу тебя в Наисподнюю.
– Он тоже обещал вывести меня. Почему я…
– Тс-с-с! Слышишь?
– Ничего не слышу.
– То-то же, он заметил, что тебя нет. А ну залазь быстрее, если жить хочешь.
– Эй! Ты где?! – раздался голос крикогласа. – Иди ко мне! Я тебя выведу!
– Быстрее, я присел, залазь.
В его голосе чувствовался настоящий, не прикрытый ничем страх и в то же время забота. И Ляла решила довериться ему. Нащупала в темноте мохнатую спину и неуклюже взгромоздилась на нее.
– А ты кто? – спросило она.
– Я пьёс.
– Пёс?
– Нет, не пёс, а пьёс. А теперь держись! Да не за шею, за уши.
– Ого, какие они у тебя.
– Толстые?
– Длинные.
– Ага! – раздался крик за спиной. – Вон ты где! От меня не сдрапаешь!
– Держись, – повторил еще раз пьёс и бросился бежать.
– До-го-ню-ю-ю-ю!!! – неслось сзади. – Сха-ма-юююююююю!!!!!!!!!!!!!
Но пьёс не обращал внимая, а бежал, бежал, бежал. Пару раз мимо них что-то промелькнуло. Что-то выделяющееся даже на фоне царящей вокруг сверхтьмы. Пронеслись мимо чьи-то голоса. Но в основном было тихо и пусто. Даже крикоглас отстал довольно быстро.
– А нам далеко еще? – спросила Ляла.
– Тыщи три хвостов.
– Каких хвостов?
– Мерных, каких еще.
– Понятно.
Девушка больше ничего не спрашивала, прижалась к мощной, мохнатой спине и старалась ни о чем не думать.
– Вот! – воскликнул пьёс.
Ляла подняла голову. Впереди переливалось какое-то пятно.
– Это выход?
– Ага, так и есть.
– Тогда почему ты остановился?
– Я не пойду туда, мое место тута.
Девушка тяжело вздохнула, ей совсем не хотелось опять остаться одной. Но делать было нечего.
– Вон они! Вон! Держи, хватай, цапай!
– Что это?! – воскликнула Ляла.
– Он цапков привел. Держись!
Девушка еле успела вцепиться в шерсть, как пьёс махнул вперед и через несколько прыжков оказался у самого пятна.
– Кричи! – закричал он.
– Что кричать?!
– Кричи, пусть выпустит нас.
– Лови их, цапай, хватай! – неслось со всех сторон.
– Выпусти нас! – завопила Ляла. – Выпусти!
Пятно охнуло и порвалось. Из дыры брызнул свет. На мгновение Ляла ослепла, а затем увидела множество кошмарных существ вокруг. Лысых, волосатых, носатых, двухголовых, многоглазых, со ртами на пузах, с рогами в ушах, хвостами спереди. И все они тянулись к ним своими руками, лапами, клешнями, хоботами, граблями, щупальцами.
